дел никто не думал, вернее, никто его не предполагал. Стратегически этот «шаг» никто не просчитывал, так как все народы СССР жили одной великой семьёй. На изучение этого «феномена», естественно, времени не было. Чтобы остановить «пробуждение» народа, этот разрушительный процесс, требовалось принятие срочных мер вплоть до политического решения, но ничего этого сделано не было просто потому, что никто не знал, как это грамотно осуществить, не отступая от намеченного пути. К тому же не хотелось выглядеть глупо перед западными странами, коль заявили на весь мир об особой ценности демократии. Одним словом, всё было пущено на самотёк – как уж вывезет.
А тем временем националистическое движение нарастало, с каждым днём вопросов становилось всё больше и больше. Народ выдвигал всё новые и новые требования, поскольку ему страсть как хотелось приблизиться к чему-то новому, желанному, пусть даже непонятному и запретному, настолько манил их дух новых идей перестройки. «Запретный плод сладок», – принято говорить в таких случаях, поскольку он слаще любого из разрешённых. Здесь и искушение, и свобода выбора, и осознание того, что можно стать свободным человеком, и непреодолимое стремление к познанию. Одним словом, свернуть с намеченного пути было уже невозможно, настолько мощно втянулась страна в масштабные процессы, охватывающие миллионы людей, всё народное хозяйство страны. Конечно, думать, что в такой огромной стране с накопившимися проблемами произойдёт всё как по волшебной палочке, никто не собирался. Все понимали, что предстоит большая работа и требуется выдержка.
И тем не менее вся страна с утра до вечера пела песню Виктора Цоя:
Перемен требуют наши сердца,
Перемен требуют наши глаза,
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен
Перемен!
Мы ждём перемен!
Масло в огонь подливала волна газетных и журнальных публикаций. Что говорить: «властители дум» старались проявить себя как никогда. Такое было разве что перед революцией семнадцатого года, когда творили историю «без царя в голове». Интеллигенты, представляя собой элиту общества, помня историю, горели желанием сломать всё старое и построить нечто новое. Таков был заказ, заказ фонда Сороса[1], основной задачей которого была смена «закрытого» общества в СССР на открытое, которое бы могло нормально воздействовать с западным миром. И на это фонд денег не жалел, особенно на «толстые» журналы. Критической разборке подверглось всё что можно. На фоне такой ретроспективы в стране стали печатать многие литературные и философские произведения, не допускавшиеся в печать в период Брежнева: «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Белые одежды» В. Дудинцева, «Зубр» Д. Гранина, произведения Н. Гумилёва, А. Платонова, Б. Пастернака, А. Солженицына, В. Войновича и многих других писателей.
В октябре 1988 года отменяется постановление 1946 года о журналах «Звезда» и «Ленинград», которое положило начало травле А.