тётю Петру за руку.
– Ты чего боишься? – спросил Уле-Александр.
– Вдруг я их не узнаю? – тихо ответила Ида.
– Конечно, узнаешь, – сказала тётя Петра. – Ты как их увидишь, вообще забудешь, что они уезжали.
Попасть в порт можно было только через проходную, и тёте Петре пришлось показать документы, чтобы их пустили.
– Вижу причал! – закричал Уле-Александр и уже собрался побежать туда, но тётя Петра поймала его за руку.
– Нам вон туда, наверх, – сказала она и показала на довольно высокий домик. Они поднялись по лестнице, вошли в большой зал ожидания и через него вышли на длинную-длинную террасу. Все встречающие стояли здесь.
– Они сойдут на берег там, внизу, и вообще нас не увидят, – волновалась Ида.
– Это очень высокий корабль, – объяснила тётя Петра. – Поэтому они сойдут на берег прямо здесь, на втором этаже, где мы с вами стоим.
– Он такой огромный, этот корабль? – спросила Ида.
– Конечно, он же океан переплывает.
– Вон он! – объявил Уле-Александр, но это оказалась обычная моторка из тех, что ходят по фьорду.
– Мне кажется, я его вижу, – наконец сказала тётя Петра. – Вон там далеко, на горизонте, разве не большой корабль?
– Они наверняка тоже стоят на палубе и высматривают нас, – ответила Ида.
Уле-Александр взглянул на Монса. Красивый американский платок ярко краснел у него на шее поверх ветровки. Мама и папа Иды наверняка издали заметят его и сразу поймут, что Монсу подарок очень понравился. А праздничную рубашку никто под курткой не увидит. И все могут подумать, что Уле-Александр вообще не захотел её надевать. Он стал незаметно расстёгивать ветровку. Тётя Петра смотрела только на корабль, и Монс с Идой тоже. Уле-Александр справился с последней пуговицей и стянул с себя ветровку. Осталась кофта, но у неё были такие простые пуговицы, что дело сладилось в две минуты. Уле-Александр зажал под мышкой ветровку и кофту и поднял глаза, теперь он тоже смог посмотреть на корабль. Ой! Уле-Александр даже испугался, он не думал, что корабль будет такой огромный. Да он высотой с дом! И приближается очень медленно. Ещё бы – нелегко пришвартовать такую громадину. Уле-Александр мёрз, ветер продувал его насквозь, но ждать оставалось недолго. Сейчас он поздоровается с мамой и папой Иды, они увидят его рубашку, и можно будет снова утепляться.
Корабль причалил, и в ту же секунду громко заиграла музыка – исполняли гимн Норвегии, и все на судне и на причале замерли и молча слушали. От торжественности момента Уле-Александр задрожал сильнее, а тётя Петра заплакала.
– Ты так огорчаешься, что приехали родители Иды? – тихо спросил её Уле-Александр.
– Нет, – покачала головой тётя Петра. – Но я чувствую, будто это я возвращаюсь в родную Норвегию из далёких странствий. На корабле наверняка много людей, которые не были дома много-много лет, и родина их встречает. Представляешь, что значит для них этот момент?!
Музыка заиграла снова,