нам с Лаорой было неведомо – слишком юны, до таинств не допущены. Кроме нас юных ведьм в деревне не было, вот и коротали мы вечера за колкой беседой, ибо дружбы меж нами не водилось, а идти в метель было некуда.
– Так значит, ты и правда их видела? – спросила Лаора, лениво постукивая пестиком по ступке с травами. – Жаль, что они тебя не заметили, глядишь, прибили бы.
– Тебе-то что с того? – хмуро отозвалась я. – После и тебя бы отыскали.
– Дурная ты ведьма, Лисса, – фыркнула Лаора. – Думаешь, я не знаю, кто кроля давеча утащил да сухими яблоками в сарае кормил? Верховная в ярости была.
– Чего ж не сказала? – удивилась я.
– Не время, – загадочно отозвалась сестра. – Кроль – песчинка, поорет Верховная да перестанет. А вот коли покрепче что узнает…
Лаора замолчала, а я аж дыхание затаила. А ну как про клятву вспомнит. Хитра, гадюка, хитра. Даром, что ведьма, злобы в ней больше, чем в самом Дьяволе. Про мелкое пригрешение не сказала, чтоб власть надо мной иметь. Да только я не боюсь. Уж точно не ее.
– И какие они? – вдруг спросила Лаора.
– Кто? – удивилась я. – Кроли?
– Маги, которых ты видела. Жуткие? – она уставилась на меня блестящими черными глазами, в которых отражалось дрожащее пламя свечи.
– Куда им до тебя, – засмеялась я. Лаора гневно стукнула по ступке и отвернулась.
Могла бы и не спрашивать, будто не догадываюсь я, какими глазами она на мужиков глядит. Сколько их из-за нее в лесу заплутало, да только до конца она так и не дошла. Уж больно у матушки нрав крутой, коли узнает, что до девятнадцати зим к силе истинной прикоснулась, так и отходит хворостиной до кровавых полос. У Лаоры теперь как раз та самая зима была, заветная. Вот только никто в лес заглядывать не спешил, будто чуяли чего. Сестрица злилась, ждала, да все без толку.
– Погляжу я на тебя следующей зимой, – фыркнула Лаора. – Когда сила близка, да без мужика не распечатать.
– Уж лучше не распечатывать, – тихо прошептала я.
Тяжела доля темной ведьмы, а сила еще тяжелее. Изгнанные из мирных племен, обретались мы в лесу, изредка лишь выбираясь к людям. Да и то по делу – корешки да травки на молоко и творог выменять. Не прижились в нашем лесу коровы. И менялись не со всякими, а только с теми, кто не страшился. Вот как бабка Гретта, к примеру, что жила в приграничной к Диким Землям деревушке. Самая, что ни на есть, простая Вольноземская ведьма, что не гнушалась брать нужные ей травки. Оттого и люди шли к ней охотно, больше-то такие зелья никто приготовить не мог.
А мужики… Чтоб ведьма вступила в полную, истинную силу, и вправду мужик нужен был. Тот, кого она подпустит к себе так близко, чтоб будто паучиха силу его жизненную до последней капли вытянуть, да себе забрать. Отчего звалась она истинной – одному Дьяволу ведомо, его придумка, не иначе. Да только я уж лучше без нее обойдусь, чем смотреть, как вместо наслаждения хрипит умирающий воин.
Вдруг вспомнился мне синеглазый маг, которого я видела. Красив, вправду красив.