моя родная и единственная, что лишь для тебя живу я на свете, что к тебе стремятся все мои помыслы и сердце? Пока живу я на свете, ты моя, моя Рушенька, любимая и ненаглядная моя супруга. Не забывай этого, дорогая. Будь твердой в тех испытаниях, которые выпали на твою долю. Я теперь хорошо понимаю, как тебе трудно, но верю в то, что смогу помочь тебе в скором времени. Советовать что-нибудь тоже трудно. Возможно, на лето лучше бы перебраться куда-нибудь подальше от этого крупного узла, чтобы получше было с продовольствием. Едва ли удастся перебраться в Москву теперь, да и стоит ли туда стремиться?
Я ожидаю скоро получить твои более поздние письма сюда. Втайне надеюсь, что что-нибудь изменилось к лучшему вашей судьбе. Надеюсь и верю. Одно письмо твое звучало так горько… Милуша моя, я все понимаю, все твои волнения и переживания.
Я так рад слышать, что ты здорова, здорова и наша дочурка. Неужели она может свободно ходить? Воображаю и представляю себе, какая она болтушка!
В пятницу на прошлой неделе пришла срочная телеграмма, что мое изобретение принято, и ответ есть на главпочтамте. Но выбраться в Казань мне еще не удалось, надеюсь, что попаду туда послезавтра, там, верно, будет и письмецо от тебя, родная.
Дорогая, все определилось в моей судьбе. Я занимался здесь с момента приезда, но лишь с 25 мая «лег на основной курс». Он продлится до 7-8 июля. Моя специальность – ремонт танков. Возможно, к моему званию «3 ранга» прибавится «капитан». Свободного времени у меня меньше, чем у других, потому что я командир классного отделения, а с сегодняшнего дня, кажется, буду командиром роты. Ты понимаешь, что дело приходится иметь с командирами6, но это не легче, а в некоторых отношениях труднее, чем с бойцами.
Я здоров, моя голубка и, сказал бы, окреп после зимнего бездействия. Целую тебя горячо, моя женушка.
Любящий тебя всегда твой муж Димитрий».
«11 июня 1942 г.
Кинель-Черкассы
Любимый мой! Вчера я получила твое письмо № 21 и вчера же послала тебе ответ. Сегодня пишу тебе еще. Вчера я с Мурой ходила в лес за хворостом, и смогла остаться в лесу наедине со своими мыслями. Я думала все время о тебе, ничто меня не отвлекало, а Мура была занята тоже своими мыслями. Ночь сегодня я тоже провела без сна, мысли о тебе не давали мне уснуть. Родной мой, ангел мой, ты пишешь, что, живя без меня и не получая от меня писем, ты находишься в безразличном состоянии и живешь автоматически. Я перебрала все твои письма ко мне, все это было ночью, и нашла в нескольких из них одно и то же: это безразличие ко всему окружающему. Любимый, это меня тревожит и пугает: самая худшая вещь в настроении – это безразличие. Ты, следовательно, не думаешь о себе и своей судьбе, ты относишься безразлично к жизни своей, а ведь, родной, ты должен помнить, что твоя жизнь – это моя жизнь. Разве ты забываешь, как я люблю тебя, ведь ты один во всем мире существуешь для меня. Разве ты не веришь, любимый, в наше будущее счастье, разве его не будет? Оно будет. Ведь сколько раз я просила тебя: верь в благополучие свое и мое, и это