преследователь уйдёт, превратить её обратно.
Прибегает и Пан к этой реке, оглядывается и прислушивается. Слышит звук жалобный, испуганный и видит камыш странный, тут понимает. Начинает причитать, тростник целовать и говорить:
– Раз уж не хочет достаться мне эта нимфа, раз ей милее быть ветвями, то и поделом ей!
Жестоко начинает ветви рубить, собирает их в полежник и уходит обратно в свои поля. Там совсем он покой теряет, желает с нимфой Сирингой быть. Он ветви продольны нарубленные ко рту подносит, целовать их начинает, а они звук издают, как бы говоря с ним. Тогда Пан режет их на равные части, воском соединяет, дно воском покрывает и дыханием своим их наполняет, так, что оно обратно вместе со звуком выходит Сиринги. Но не находит Пан в них той живости голоса, какой был у Сиринги, все они как одна звучат. Тогда в каждой из тростинок он воск толкает, то подальше, то поближе. И вот вновь каждую целует, дыханием наполняет и слышит, как говорит с ним Сиринга, как стонет от своей участи. А он с ней говорит, мелодии ей играет, её успокаивает.
За всем этим сатиры подсмотрели и сами начали сиринги делать, за божественным Паном вторить.
XIX
Под эту историю мы дошли до города. Сатиры, увидев его, стали радоваться, петь и танцевать:
Мы на Либера праздник идём!
Всё вино савватийское кончили мы,
Но на праздник к чтимому богу дошли.
Ворота открывай и готовь нам приём,
Мы богам сегодня песню споём!
Зефир же сказал:
– Я останусь в этих полях, не люблю я тесных улиц большого города с высокими стенами. Я буду ждать, когда вы окажетесь вне города.
И он улетел, напевая какую-то ветреную песенку.
И вот мы направились в ворота большого города.
ЛИБЕР II
I
И вот вошли мы в город. И сразу же городские звуки затмили все звуки до того окружавшей нас природы. Но несмотря на это, брели мы весело и подвыпивши винного. Оттого, что в городе этом мы до того не бывали, то сразу же решили пройти в его центр, ведь тот, кто приезжает в места незнакомые, от центра всё изучит, ведь всё в городе тянется в центр. В это же время сатиры расспрашивали людей, мол, где таверны и гостиницы, где агора и всё в этом роде. И все им гостеприимно отвечали, веселием праздника окутанные.
Дошли мы до агоры, увидели портиков множество, на одном из них про дела политические говорили, но ни меня, ни сатиров они не заинтересовали. На другом прорицал кто-то про богов, с краёв нам неведомых, далёких. Остановились, прислушались и уже начали понимать хоть что-то из того, что говорил прорицатель, как слышим звуки прекрасные. Ноги наши сами двинулись к другому портику, а тело пританцовывать начало. Подходим, видим, музыканты на формингах играют, на самбиках подыгрывают, флейтами мелодию подкрепляют, тимпанами такт придают, голоса поверх всего звучат, колокольчиками музыку обрамляют. Видно, праздничную музыку играют свободную в честь бога винного.
Покуда так мы стояли,