проще укрощать по отдельности. После того как великуры забывают о лесной жизни, их выпускают в другую часть сада, где они снова собираются в стаи, как раньше, но уже с другими птицами.
– Но разве они счастливы?
Вопрос поставил принца в тупик.
– Счастливы? Да какая разница! Это всего лишь великуры!
Однажды днём, когда дети играли в саду, Имоджен увидела, что огромные птицы столпились под стеной. Они стояли и, не мигая, смотрели на ворота сада.
– Что они делают? – спросила она.
– Мне кажется, они чего-то ждут, – сказала Мари.
– Так и есть, – ответил Миро. – Давайте понаблюдаем за ними.
Он шмыгнул за искусно подстриженный куст и поманил девочек за собой. В живой изгороди было выстрижено отверстие, как раз на высоте глаз принца. Чтобы заглянуть в него, Имоджен пришлось встать на цыпочки, а Мари взгромоздилась на садовый горшок.
– Лучше не высовываться, – прошептал Миро. – Великуры жутко нервничают во время кормёжки.
Вскоре дети увидели, как в ворота вошли две женщины, толкающие перед собой тачку с высокими бортами. Имоджен не видела, что лежит внутри, но судя по тому, как раскудахтались великуры, содержимое тачки пришлось им по вкусу.
Одна из женщин была высокой и темнолицей, с двумя тугими пучками на голове. Другая, пониже ростом, оказалась совсем молодой, почти девочкой. Она всё время поглядывала на свою спутницу в поисках не то указаний, не то одобрения.
– Хорошая получилась охота! – сказала она.
– Да разве ж это охота! – хмыкнула женщина постарше. – Это всё равно, что за грибами сходить.
– Королевские стражи знают, что ты охотница?
– Знать-то они знают, да что в том проку? – проворчала женщина. – Они скорее дадут нам умереть с голоду, чем позволят поймать себе что-нибудь на ужин.
«Что за вздор? – подумала Имоджен. – Блазену Бильбецу разрешено охотиться… За это его прославляют и сочиняют в его честь песни!»
Великуры нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
– Зато наши птички не будут голодать. – Женщина запустила руку в тачку и вытащила оттуда гигантского червяка, мягкого и блестящего, будто шёлкового. Червяк отчаянно извивался, пытаясь спастись. Женщина подбросила его высоко в воздух, и великуры с заполошным кудахтаньем подпрыгнули за ним. Сверкнули клювы, взметнулись когти – и червяк исчез.
Девушка и женщина бросали им червей одного за другим. Попадались червяки огромные, размером с кабачок. Другие были мелкие, не крупнее слизняка. Птицы заглатывали их целиком. Один бедолага попытался зарыться в землю, но великура в последний момент вытащила его из укрытия.
Миро сдавленно хихикал, а вот Мари была в ужасе. Наконец жуткое кормление подошло к концу, и великуры, сытые и вялые, как коровы, лениво побрели прочь. Вскоре у ворот осталась только одна молоденькая птичка, ещё не сменившая зимнего оперения. Она пронзительно квохтала, разевая клюв.
– Кажется, она не наелась, – догадалась кормившая птиц девушка.
– Мы этого так не оставим,