сходить с лица, но оно у него уже приобрело более отчётливый рельеф.
– Чтобы командировка не затянулась на неопределенный срок, что, кстати, не хотелось бы ни вам, ни мне, расставим приоритеты здесь и сейчас. – Подполковник ухмыльнулся, но перебивать не стал, давая тем самым понять, чтобы я продолжала. И я не заставила его ждать. Пока ехала до отделения, вспоминала ночные мысли. – Мне нужен отдельный кабинет. Просторный на четыре стола. Туда же все дела по убитым детям и пропавшим за последние лет пять. Товарища Шумского я забираю к себе. А ещё предоставьте мне двоих сотрудников для работы с документами и архивами. Ну и следовательно для мелких поручений.
– Это всё? – продолжая ухмыляться, спросил Глыба.
Вот подходит ему фамилия. Глыба, как пить дать, глыба. Твердый камень.
– Пока всё. Если мне ещё что-нибудь понадобится, я сообщу.
– Не сомневаюсь, – буркнул Пётр Петрович и кивнул Шумскому. – Женя, в своем кабинете размещай. Два стола я распоряжусь принесут. Новикову возьми, – и поиграв усами, добавил. – Сам знаешь почему. И этого малого Гончара. Вроде шустрый парень. Ну и всё, работайте.
Можно было и права покачать, потребовав уважения к своим погонам, но только зачем всё это? Не понаслышке знаю, что уважение невозможно добиться среди мужиков одними угрозами. Они, может, и станут следовать субординации, приветствовать по уставу, но вот за спиной обольют помоями с нотками жёсткой пошлятины. Поэтому ничего не сказав, я пошла работать. Шумский поплелся за мной.
– Леся, ты на Петровича не злись. Он мужик хороший, – уже в коридоре вступался за начальника капитан. – Допекли его эти убийства. Каждый день по шапке отгребает от председателя горкома, потом от председателя обкома. Наши ему тоже звонят. Хорошо хоть Пичугин мозг не колупает. А тут ещё Тося пропала. Мать девочки – одноклассница дочки Петровича. Настя совсем плоха, как Тося пропала. Говорят в больницу забрали в беспамятстве.
– Когда девочка пропала?
Шумский остановился, задумавшись на секунду, будто вспоминал все события, происходившие в городе, пока его не было.
– Четыре дня назад во дворе собственного дома, – как-то неуверенно сказал он. – Я ещё не успел ознакомиться с заявлением Настиного мужа. Знаю только то, что тётка вчера рассказала.
– Настиного мужа? – переспросила я для уточнения.
Настин муж? Не отец Тоси, а, именно Настин муж. То есть отчим. Может случиться так, что это дело не придётся связывать со Зверем. Отчимы нередко были причастны к исчезновению детей от первого брака своих жен. Так уж вышло, что не все мужики принимают чужое потомство. У них порой и к своим детям отцовские чувства напрочь отсутствуют, что тут говорить про пасынков с падчерицами.
– Да. Мишка женился на Насте, когда та овдовела. Тосе около годика было. Но к девочке он относился, как к родной! – тут же подметил Шумский, уловив в моих глазах интерес к персоне отчима.
– Вот именно, как к родной, а не к родной, – высказала я свои сомнения капитану.
– За