хочешь сказать, что раз что-то оттуда могло попасть сюда…
– Верно! – молодая женщина не дала мужу договорить, прикрыв ладонью рот и быстро оглядевшись, как будто опасалась, что их подслушают, потом отчаянно затараторила: – Нам нужно найти рукопись, понимаешь ты или нет? Пока еще что-нибудь не исчезло! Иначе начнутся вопросы, и придется рассказать всю правду. Понимаешь – всю! А это скандал!.. Или, не дай Бог, кто-то отыщет дверь и решит прогуляться по запретной части… Знаешь, чем это грозит?!
– Знаю, – задумчиво буркнул Хуан, припоминая слова Конора, – как минимум паникой. Ладно, сейчас мобилизуем наших… хм… посвященных. Найдем твою рукопись – наверняка, кто-то просто взял почитать и завтра вернет.
– Надеюсь, – Элеонора пыталась храбриться, но почему-то ее слова звучали неубедительно, наверное, потому что ей самой в них не слишком-то верилось… – Надо развести гостей по комнатам… – пробормотала она, пребывая мыслями в тревожном «неизвестно где». Они с Хуаном, не чуждые мистике, вполне понимали, чем могли обернуться для гостей «последствия грозы», но пока предпочли перестраховаться сами, не посвящая в это всех, насколько возможно: только глупостей или паники им не хватало! И уже не важно, что было тому виной: пансионат, погода или чей-то злой умысел. Главное – не медлить…
Из забытья, навеянного чрезмерным потреблением алкоголя (который был настолько качественным и разнообразным, что никак не получалось сказать себе «хватит»), Генри выдернули совершенно бесцеремонно. Кто-то тряс его за плечи и звал по игровому имени. Он даже сперва подумал, что заснул за клавиатурой, хотя мягкая подушка и теплое одеяло говорили об обратном. Открывать глаза не хотелось: веки саднило от яркого света, а в голове пульсировала мигрень. Сейчас бы пивка или хоть водички холодненькой…
Видимо, он ненамеренно озвучил свою мысль, потому как в ответ прилетело:
– Будет тебе и пиво, и сауна, и небо в алмазах! Вставай, а то пропустишь все к чертям!
Голос был знакомый, но при этом не принадлежал никому из его родственников – и это раздражало молодого человека почти так же сильно, как нарастающая головная боль. Еще чужой кто-то орет! Не открывая глаз, он натянул на голову одеяло и отвернулся.
– Генри! – не унимался незваный гость. – Хорош дрыхнуть! Тут такое творится! Не только опохмел проспишь – всю оставшуюся жизнь.
Магическое слово, сулящее избавление от мигрени, разом прогнало сонливость. Генри понежился в постели еще минуту, но, наконец, зудящая боль достала окончательно, и он, блаженно потянувшись, открыл глаза. То, что он увидел, не походило ни на его квартиру, ни на номер в пансионате, где отдыхал с друзьями по игре. Нет! Комната скорее напоминала фотографии интерьеров дворца. Испания или, быть может, Франция? Стены были завешаны гобеленами, тяжелые гардины на высоком окне раздвинуты, и яркий свет бил прямо в лицо. Мебель тоже была сплошь старинная, инкрустированная перламутром, с бронзовыми