которые ещё не были затронуты пренебрежением и высокомерным отношением к людям не римского гражданства, кои получили такой размах в последующем, приравнивались почти к членам их семей. За их бытом следили, ели они за одним столом с хозяевами и оборонялись вместе с ними против бродячих разбойников, которыми кишела тогда Италия, с оружием в руках. Но рабы состарились вместе с отцом, а Кассия к тому времени призвали на войну с Самнием и отец отдал свой надел в ренту римскому патрицию Сульпинию Клавру. Тот выплачивал ренту пшеницей. Семья занималась только фермой. Кассий же, отличившись в нескольких сражениях с самнитами, получив Гражданский венок, попросился в школу центурионов, чтобы помогать семье, своим посылаемым жалованием центуриона, не опуститься на дно нужды.
В мыслях, Кассия, проплывали картины из его детства: звонкий смех сестёр, блеянье овец, которых он мальчишкой пас вдоль заросших кустарниками дорог, строгий отец, беседовавший по вечерам с матерью и рабами о завтрашних заботах. Вспомнилась соседская девушка Клодия, которая поглядывала на Кассия с загадочной улыбкой. «Интересно, где она сейчас, – подумал Кассий, – замужем или всё ещё свободна?» Картины воспоминаний менялись, прошлое чередовалось с настоящим… Кассий вдруг, попытался вспомнить название ордена убийц, … но тщетно…
Кассий пригубил ещё вина, отставил кувшин, мысли его стали тяжелеть, спутываться… И он провалился в сон…
Утром Массилий вошёл в палатку центуриона, чтобы разбудить его, как он и велел. Кассий ровно дышал во сне, на его губах дремала улыбка… Массилий посмотрел в лицо Кассию: «Двадцать восемь лет, – подумал он, – а столько уже повидал! Другого приимпелярия убьют во втором, в третьем сражениях, а этот?.. Да, удача ему благоволит, сама Минерва выбрала его любимцем. Ну, пусть поспит ещё полчаса, ведь ему более четырёх часов скакать на сменных лошадях в Мессину, – подумал Массилий, увидев стоящие у изголовья кувшины. – Уж больно сон у него приятный, вон как улыбается… – Массилий взял один из кувшинов. – Будить его и разрушить такой приятный сон… не по-человечески… – Встряхнув сосуд и почувствовав его полноту, Массилий удивился: – Вот мальчишка, столько служит, а ценить столь щедрый дар Бахуса не научился. Вот уж, правда, говорят – „Не в коня корм“. Впрочем, может оно и к лучшему, вино любит того, кто его ценит!» – продолжал рассуждать Массилий, взяв на пробу другой кувшин, который, к его счастью, оказался наполненным наполовину. Массилий с жадностью поднёс его к губам и припал к кувшину настолько, насколько хватило дыхания. «Утолять жажду водой, когда есть вино, кощунственно и преступно! – продолжал рассуждать Массилий. – Ибо вода наполняет только желудок, а вино наполняет разум думающего духовного человека и его сердце крепким и стойким расположением духа! А дух на войне – есть основное средство достижения победы! – Так рассуждал Массилий, время от времени поднося сосуд к губам. –