правильно ухаживать и обращаться с детенышами змее-людей. За свое потомство правящая раса спрашивала с воительниц, да и с остального мира, сполна. Никогда никого не прощая. И неважно: мужчина ты или женщина. Никого. Даже своих со-рин. Хоть и редко, но такое тоже случалось. Жуткие истории…
Ага, это я сейчас такая спокойная. А ведь когда пришла в себя после родов и увидела красноватое свечение от силовых потоков, окутывающее детский уголок, в котором стояли кроватки с близнецами, и мне не позволили к ним приблизиться: «Потому что это опасно для тебя, цветочек. Еще минут двадцать. Куда собралась?! А ну, ляг обратно, тебе нельзя вставать». А Аналлин в это время запищала, услышав мой голос. И Грран над ней склонился с каким-то щелкающим датчиком, довольно скалясь в своей излюбленной манере, а Анаишшш что-то сказал про вредное для меня излучение, которое ашша перевела как «радиация»…
Короче, я была в шоке и ужасе от происходящего.
И ньер, и Анаишшш, и Шэйтассс, и спокойно за всем наблюдающие раянки, и особенно веселящийся Грран, который продолжал настраивать непонятные мне механизмы, узнали подробно и о фашизме, и о гестапо, и что «Они звери! И совсем помешались на своих дурацких экспериментах!!! И как же так можно?! Своих детенышей и радиацией! Совсем чокнулись, рептилии холоднокровные! Новорожденных крошек! Отпусти, сволочь белобрысая! Дэй, прикажи отключить эту чертову установку! Нет?! Да у тебя вместо сердца холодный булыжник!!! Всегда это знала. Ты, нет, вы все – нелюди! Змеи… Отпусти…»
Еле успокоили.
Это сейчас я улыбаюсь, вспоминая тот день. А тогда мне было не смешно. Не могли заранее предупредить? А может, просто забыли? Для них это нормально. «Н-да…»
Удивляюсь, как меня третий лорд после этого не наказал. В запале, вырываясь из его сильных рук, я столько ему всего наговорила! При свидетелях. А он просто уложил меня обратно в постель и, сказав, что «я оправ-дала все его ожидания», заткнул поцелуем рот, довольно блестя глазами.
Иногда я не понимаю этого нааганита. Правда, не понимаю. Да и себя тоже…
– О чем задумалась, с-сладкая? Не хочешь поиграть? Я соскучился по твоему маленькому теплому язычку, надин. Мы давно не были вместе.
Прижавшееся со спины сильное гибкое тело прервало мои воспоминания.
Укус в мочку и жаркий шепот на ухо.
– Только представлю, как ты опускаеш-ш-шься передо мной на колени, малыш-ш-шка, как обхватываешь мой член своими нежными губками, как начинаешь ими скользить по головке, помогая себе язычком и маленькими пальчиками. Твой горячий шелковистый ротик и легкие укусы, как я люблю… М-м-м-м… я больше ни о чем не могу думать, Лленна…
Проворные руки, избавившие меня от мокрой кофточки, и прохладные ладони на ноющей, тяжелой от молока груди.
Две влажные горячие дорожки, побежавшие по моему телу, потому что кое-кто специально зажал между пальцами чувствительные горошины сосков и стал весьма ощутимо их сдавливать. Как сцеживал. Попыталась скинуть с себя наглые конечности и отстраниться: «Нет, насчет