то… – Парень осёкся.
– А то что? – строго спросил Михайло.
– Ничего. – Петька опустил глаза.
– То-то же. За Славу я спокоен. С ним это точно не случится. Стержень!
Я следил за этим диалогом, пытаясь понять хоть что-то. У меня была рабочая гипотеза, что я попал в какой-то отряд наёмников, возможно, как-то связанных с наркобизнесом. Но даже для такой специфической сферы деятельности вели они себя очень уж необычно. Да и разговоры на русском… да, у наших ЧВК хорошие позиции в Африке – но до Южной Америки их интересы вроде пока что не доходили.
– Слушайте, дайте кто-нибудь бойцу одеться уже, а? – словно опомнившись, всплеснул руками Михайло. – Наш он. Официально подтверждаю. Каптенармус!
Запасы обмундирования и амуниции в лагере были ограничены. Каптенармус – низкий чернявый парень лет двадцати пяти по имени Лёня – сразу об этом сказал извиняющимся тоном.
– Когда тебя квалифицируют, звание и ранг определят – тогда и переоденешься, – говорил он, копаясь среди походных сундуков. – А пока – что есть, как говорится… Каким оружием владеешь?
– Любым. – Я пожал плечами.
– Без теста и так уверенно? – Лёня усмехнулся, бросив в мою сторону недоверчивый взгляд. – Хотя кто тебя знает… сразу видно, что крутой. Я, когда родился, дня два вообще соображать не мог. Всё как в тумане было. Но мне проще было, я прям среди коммуникаций, близко к тылу вышел. Меня туда и приняли.
– Ты… помнишь, как ты родился? – осторожно спросил я.
– Конечно, – кивнул Лёня, – и ты запомнишь. Хотя эти первые дни, они… – он сделал небольшую паузу, будто погрузившись ненадолго в воспоминания, – в общем, странными они будут казаться. Это нормально, привыкнешь. Самое главное, что ты наш, поэтому никаких фильтрационных мероприятий. – Он хихикнул.
Где-то через час я был полностью одет и экипирован. Из оружия мне досталась автоматическая винтовка – только не такая, как у Михайло, а чуть другой модели, с затвором, как у «калаша». Странно, конечно, что у них тут так много незнакомого мне оружия, а ведь я думал, что знаю едва ли не всё, что производится в нашем мире…
А под конец Лёня выдал мне что-то, подозрительно похожее на ручную гранату, только выполненную в форме миниатюрной противопехотной мины, будто бы для направленного взрыва.
– Держи, – сказал он, протягивая мне эту штуковину.
– Да мне этого пока хватит, – осторожно ответил я, указывая на винтовку. – Гранаты не мой конёк.
– Это не граната, – улыбнулся Лёня, – это вакидзаси.
– Что? – переспросил я; только через пару секунд в моей памяти сработали нужные ассоциации, и я вспомнил, что так назывались японские кинжалы, предназначенные для сэпукку, ритуального самоубийства.
– Чтобы в плен наверняка не попасть. Тут видишь какое дело – в плен тут нельзя ни в коем случае. Ты пока не понимаешь, но ничего. Сообразишь очень скоро. Смотри, она вот так цепляется. – Лёня помог закрепить вакидзаси на разгрузке так, что фокус направленного взрыва оказался аккурат напротив моего сердца. –