вытянулась на персте Господа. У бабочки, было небольшое бирюзово-серое тельце с округлой головой и разместившимися на ней по кругу четырьмя красными крапинками глаз, долгие нитевидные усики. Голубые крылья с рисунком из блекло-желтых полос (соответственно четыре округло-треугольных передних и четыре овальных задних) едва зримо колыхались. Яробор Живко по первому внимательно вглядывающийся в спиралевидное облако, мало-помалу иссякнувшее… распавшееся на бабочек, закруживших по залу, перевел взгляд на Бога. Также медлительно он воззрился на бабочку, присевшую на персте Темряя и задумчиво поспрашал:
– А, что случилось со Стынем, Мор?
– Огорчился, – немедля откликнулся Димург, как всегда коротко пояснив о произошедшем. – Но я сумел его успокоить, не тревожься, мой дорогой Ярушка, – также как допрежь того его младший брат вкладывая в каждое слово нежность.
В залу бесшумно вступил Перший, мгновенно пробежавшийся взглядом по сынам и остановив его на мальчике. Яробор Живко, несомненно, ощутив тот взор на себе оторвался от колышущей крылами бабочки и уставившись на старшего Димурга молвил:
– Отнеси меня Отец на Землю. Хочу увидеть окиян, что это такое, – и глас его дрогнул, губы легохонько затрепетали, а в глубинах очей блеснули крупными каплями слезы.
– Хорошо, мой бесценный, – откликнулся Перший, приметив состояние юноши. – Когда того пожелаешь. Но не ноне… позже, – это он добавил нарочно, чтобы снять напряжение окутавшее мальчика, и кое могло перейти в видение… Видение, каковое даже будучи погашенным, сейчас могло отозваться в Темряя утомлением и болью.
Яробор Живко поднял с колена правую руку, и, описав ею коло обок бабочки, продолжающей колыхать крыльями на персте Господа, словно успокоившись полученной отсрочкой на расставание, много ровнее сказал:
– У бабочки на Земле нет такого количества крыльев, это не земное создание.
– Да? – удивленно протянул Темряй и черты его лица дрогнули.
Димург, несомненно, не ведал того обстоятельства и желая, как и иные Боги, вызвать в мальчике желание вернуться на Землю, просто-напросто дал маху.
– Ага… На Земле у них всего четыре крылышка, два передних и два задних, – пояснил мальчик и звонко засмеялся.
Он понял… теперь точно прозрев, понял, что Боги желают его возвращения на Землю не потому, что не любят его, стыдятся аль еще чего. Просто они знают, что сейчас его место, его жизнь должна проходить именно на Земле. Подле людей… всяких разных людей, таких как влекосилы, кыызы, тыряки, лесики, нурманны…
– Ты мне показываешь не земную бабочку, – досказал мальчик и глубоко выдохнул не только смех, но и тягость, что дотоль владела им. – Это бабочка с какой-то иной планеты. Где такая живет, на Палубе?
– На Палубе теперь, верно, ничего не живет, окроме рытвин и буераков, – весьма гулко вставил Велет и мощно загыгытал, тем самым поддерживая радость юноши.
– По-видимому,