асково попадало в окна пригородной электрички, не ослепляя, а скорее пробуждая.
– Томилино. Следующая станция – Малаховка, – прогнусавил женский голос, растягивая гласные и вызывая оживление у пассажиров. В этот час в поезде тряслось много студентов МОИГФКа – Малаховского областного института физической культуры. Вопреки обычному гомону, сейчас в вагоне было приглушённо тихо. Полусонные студенты ехали на общий сбор для отправки в колхоз. На полу и лавках стояли торчком или лежали плашмя увесистые на вид багажи. Поезд быстро прокатил по возвышенности Красковской долины, выеденной небольшой речкой Пехоркой и составляющей ландшафт Мещерской низменности. Туман в низине был пока ещё плотным, вязким, хотя и прошибали его, нет-нет, лучи встающего солнца, разрезая бледно-жёлтыми проймами, освещая красные пучки рябин по верху оврага. Зелень и тишина мест поражали даже через окно электрички. Небольшие деревянные домики, коровы, пасущиеся на лугах поймы реки, плотный занавес деревьев по краям оврага, всё больше елей и берёз, никак не ассоциировали местность с близкой шумной и запылённой Москвой. Уже в десяти-пятнадцати километрах от столицы ударный ритм нарушался нерасторопностью пробуждения природы, протяжными криками домашней птицы, ленивым лаем собак, зазывными криками молочников и зеленщиков, развозивших товар по дворам.
На железнодорожной станции посёлка Малаховка вагоны значительно освободились. Студенты с большими рюкзаками, чемоданами, спортивными сумками, даже корзинами загалдели и заторопились на рейсовый автобус, проходящий мимо института. Что позволяло не тащиться пешком почти километр. Да ещё с грузом.
Молодёжь толпилась у спуска в узкий тоннель, ругалась негрубо и негромко. Поток прибывших был схож с толпой эвакуационных во время войны, которых поспешно отправляли подальше от мест боевых действий. Маленький ПАЗик на привокзальной площади быстро заполнился до предела.
– Харэ! – коротко приказал водитель и захлопнул передние и задние двери несмотря на то, что вошли не все.
– Придётся ноги бить, – вздохнул вслух Андрей Попинко и подтянул на плечах здоровенный рюкзак. Ногами Андрей держал плетёную корзину больших размеров, укрытую тканной белой материей.
– Ты что, Андрюха, как колхозник? – услышал парень за спиной девичий голос, который показался знакомым. Повернуть голову не удалось из-за рюкзака. Повернуться не получилось из-за корзины между ног. Попинко смешно крутил головой, насколько получалось, стараясь разглядеть кто с ним говорит, вызывая смех говорящего.
– Ну и обмундирование у тебя, Попинко, – перед глазами юноши наконец-то возникла симпатичная девушка в чёрном драповом полупальто и с маленьким чемоданчиком в руках. На ногах у модницы блестели симпатичные кожаные полуботиночки с заправленными в них брюками. На шее, из разреза пальто, виднелся красный в чёрную полоску шарфик. На роскошных светло-русых длинных кудрях симпатично висел берет. В одной руке она держала маленький жёсткий чемоданчик, в другой – увесистый целофановый пакет, откуда просматривались какие-то флаконы и пузыри.
– Привет, Кашина, – Андрей, улыбающийся до этого, сразу стал серьёзным. С Ирой, впрочем, как и с остальными, они не виделись с момента экзаменов. Нельзя сказать, что парень особо обрадовался, увидев насмешницу. Кашина продолжала разглядывать юношу:
– Ну, привет, привет. И куда это ты с таким багажом собрался?
Андрей отметил, что Ира для поездки в колхоз экипирована слабо, ответил без всякого желания:
– С каким с таким?
– С деревенскими, – девушка смотрела на корзину со сжатой в углах рта улыбкой.
– А ну да, я же забыл, ты-то у нас – городская и столичная, – Попинко решил сразу поставить зазнайку на место, – Только вот посмотрю я как ты в колхозе в таком одеянии до середины октября намаешься.
Парень был одет в ношеные джинсы, тёплую куртку-ветровку, из горловины которой виднелся высокий ворот свитера. На ногах юноши были старые кроссовки. Андрей наклонился взять корзину. Время общего сбора приближалось, а идти предстояло больше десяти минут. Услышав предупреждение Кашина сморщилась: «Что за нафталиновый тон? Уснёшь от таких речей». Перень ещё летом показался Ире несовременным и скучным. С такими ей было точно не по пути и Ира пошла чуть впереди Андрея по тротуару вдоль удицы Шоссейной, основной поселковой магистрали, которая вела прямо к воротам института:
– А я и не собираюсь там шесть недель торчать, в вашем колхозе. И вообще, меня тренер обещал вообще скоро освободить от этой идиотской сельхозпрактики.– несмотря на неровность дороги девушка даже умудрялась вилять бёдрами, Некогда мне там прохлаждаться; тренироваться нужно. У меня в этом году в планах по мастеру прыгнуть. Я недавно семьдесят восемь взяла. Так что, совсем ничего осталось.
Было заметно, как Ира горда собой и самоуверенна. Докладывая про желание пересечь планку на высоте 1 метр 80 сантиметров, что соответствовало уровню разряда «мастер спорта СССР», Кашина показала недостающие два сантиметра. Андрей, пыхтевший под тяжестью груза, обошёлся кивком. Он-то знал, как прыгун,