была взволнована, и Лун с трудом отогнал мысль о том, что ничего хорошего это не предвещает. Может быть, Душа хотела что-то передать через него Нефрите. Они прошли по короткому коридору и оказались в небольшой пустой комнатке в стороне от приемного зала. – Что-то случилось?
Душа подняла голову и посмотрела на него. От нее все еще пахло свежей кровью; когда наставница приняла земной облик, кровь с когтей запачкала ее ногти.
– Когда мы прорицали, то кое-что увидели… про тебя. Ой, ничего ужасного. Просто твоя кровь очень сильно смешалась с тем узором, который предупреждал нас о волнениях.
«Это… совсем нехорошо». Лун прислушался и принюхался, убеждаясь, что их никто не подслушивает. На балконах над ними кто-то ходил и разговаривал, но на него и на Душу, похоже, никто не обращал внимания. Однако Лун все равно понизил голос.
– И что это значит?
Душа помедлила.
– Похоже, твои интересы разойдутся с интересами двора. Ну, на время, наверное. Я точно не знаю. – В ее взгляде читалась тревога. – Ты ведь… не собираешься от нас уйти, да?
Такого вопроса Лун не ожидал.
– Нет. Зачем мне уходить?
– Прости, просто… Было похоже, что собираешься. – Она с досадой помотала головой. – Во всеобщих предсказаниях так сложно вычленить отдельные элементы. Цветика всегда считала, что не нужно и пытаться. Да и вообще предсказание получилось необычным – предостерегло о каком-то чужаке, который за нами наблюдает…
– А почему ты ничего не сказала остальным? – В ту же секунду Лун подумал, что она, наверное, так и поступит и просто решила сначала предупредить его.
– Потому что это предсказание – личное, и не касается всего двора. А еще… я не хотела, чтобы у тебя возникли неприятности. Тем более что никакой угрозы я не увидела. – Душа приподняла уголок рта. – Не хочется никого расстраивать из-за мелких пустяков и обычных дрязг о том, что нужно делать двору.
От этого Луну стало легче.
– Спасибо, что… рассказала. – Он чуть не сказал «предупредила».
– В общем, наверное, ничего страшного это не означает, – сказала ему Душа и ушла. Лун бы ей поверил, не прозвучи ее последние слова так, словно она пыталась убедить саму себя.
Задумавшись, он собрался выйти из комнаты, как вдруг кто-то кувырком свалился с верхнего балкона. Перед Луном неуклюже приземлился воин. Лун от неожиданности перевоплотился.
– Прости, – искренне выдохнул растянувшийся на полу окрыленный. Лун узнал Витка, одного из молодых воинов, которые поддерживали Жемчужину. Впрочем, Лун был с ним мало знаком. – Меня скинули с…
Поблизости приземлились еще двое воинов, и один из них напрыгнул на Витка, чтобы прижать его к полу. Лицо первого воина в тот миг выражало смесь стыда и страха, и Лун понял, что для него это не игра. Рассердившись, Лун сказал:
– Слезь с него.
Второй воин поднял голову и оскалился. Это был Обруч, тоже из прихвостней Жемчужины. А его брата, оставшегося в стороне и с ухмылкой следившего за потасовкой, звали Ясный. Обруч