металлических перьев. Мягкая, будто живая, золотая чешуя позвякивала от прикосновений, а под ней виднелся непонятный рисунок. Неожиданно белый.
– У тебя тоже есть татуировка? – почти не удивилась я. Только невольно восхитилась тем, как удивительно красиво смотрятся белоснежные линии на смуглой коже.
Моему вопросу Эфир, похоже, даже не удивился, но отчего-то он ему очень понравился. Улыбка на губах султана стала просто сияющей.
– Конечно, дорогая. Хочешь посмотреть поближе? – Одним ловким движением от отстегнул ремень с монисто и кинжалами и отбросил куда-то в сторону. Тяжелое украшение утонуло в мягкой перине и пропало с глаз. Я бы на месте султана занервничала: в складках шелка потом не сыщешь.
– Нет… наверное, – пожала плечами и покраснела.
Да, покраснела. Потому что любопытство сильнее неловкости, и это весьма прискорбно.
Эфир тихо хмыкнул и нажал на полукруглую фибулу с изображением когтеобразного кинжала на левом плече. Тут же верхняя часть тоги опала, оставляя мужчину напротив меня наполовину обнаженным. Вторая половина, нижняя, к счастью, за первой пока не последовала, но, учитывая, что пояс был уже далеко, а остатки расстегнутой ткани ничего не удерживало, я опасалась худшего.
Впрочем, стоило увидеть удивительный рисунок, как большую часть мыслей вышибло из головы. На груди Эфира жил самый настоящий белый грифон. Большая птичья голова, напоминающая орлиную, моргнула, глядя на меня, распахнула бело-золотой клюв и ринулась от плеча к груди. Как плащ из лунных перьев, мелькнуло огромное, испещренное кольчугой-рисунком крыло, и грифон скрылся где-то на спине султана, оставив обнаженную грудь совершенно пустой.
– Ой. Пропал, – проговорила я немного виновато, словно это он из-за меня скрылся.
– Не бойся, он не ушел далеко, – мягко улыбнулся Эфир, не сводя с меня загадочного взгляда, в котором сквозило что-то нечитабельное.
А затем указал пальцем на левое плечо. Там, в самой высокой точке, где возвышалась небольшая костяшка поверх литых мускулов, виднелся краешек золотого искрящегося глаза. Словно со спины Эфира дивное животное подсматривало за мной, как из-за горы.
Едва грифонье внимание было обнаружено, как глаз моргнул и скрылся, словно его засекли.
Султан рассмеялся.
– Ты его смущаешь, – проговорил он с усмешкой, согнув одну ногу в колене и положив на нее согнутую в локте руку.
– Как интересно, – невольно улыбнулась я в ответ. – У Тирреса тату тоже было живым, но оно не имело сущности… Словно было самим морем с его бесконечными водорослями, волнами и…
“Щупальцами”, – хотела закончить я, но вовремя прикусила язык. Мало ли, вдруг это раскрыло бы тайну его лика кракена? Не хотелось причинять эмиру хоть какой-то вред. Я все еще чувствовала с ним глубокую связь, словно сквозь солнечное сплетение кто-то протянул невидимую нить, которая теперь уходила куда-то далеко-далеко. И тянула меня на морское дно.
Я подозревала, что эта связь теперь навечно. Он был…
…моим