начальство предупреждало? – спросил, поднимаясь с крыльца, Алексей Николаевич.
Не дожидаясь ответа, он указал на дверь и предложил:
– Проходите, чего на улице-то торчать.
Пока я через деревню добирался до конторы, встретил несколько человек, которые органично вписывались в деревенский пейзаж. Другими словами, одеты были просто и удобно. Алексей Николаевич же, видимо основываясь на принципе, что руководитель должен быть заметен издалека, нарядился в светлый пиджак, темные брюки, коричневую рубаху и слишком длинный светло-синий галстук. Смесь убойная, не для местных условий жизни, зато теперь его ни с кем не спутаешь.
Рабочий кабинет местного начальства не отличался богатством и красотой убранства, напротив, Алексей Николаевич, по всей вероятности, придерживался минимализма и по-спартански был неприхотлив.
Большое здание конторы было собрано из бруса и на первый взгляд имело только одно помещение – кабинет главы поселкового самоуправления. Всё! Никаких тебе приёмных и служебных помещений, секретарш, прочих ненужностей и красивостей.
В кабинете стояли два стола в виде буквы «Т», причём было заметно, что ножку этой буквы изготовили местные умельцы. Приткнувшийся к столу одинокий стул, не внушающий доверие внешним видом, наводил на мысль о том, что совещания в этих стенах не проводились. Решения руководитель принимал самостоятельно и в советах не нуждался. Ещё одной характерной особенностью конторы были большие окна чуть ли не на полстены.
Алексей Николаевич вернул удостоверение и внимательно проследил, как я прячу его в нагрудном кармане. Когда я застегнул клапан кармана, он удовлетворённо кивнул, встал из-за стола, за которым мы сидели, и вдруг визгливо заорал, повернувшись к одному из окон:
– Гринька!.. А ну подь сюды, охломон!.. Дело есть…
По крыльцу протопали, судя по звуку, босые ноги, и в контору заглянул пацанёнок лет девяти-десяти. На нём, в отличие от разодетого местного руководителя, ничего не было, кроме застиранных, непонятного цвета шорт.
– Доброго дня, деда Лёша! – шмыгнув пару раз носом, поздоровался мальчишка, а потом, кивнув в мою сторону лохматой головой, добавил:
– И Вам, дядя, здрасьте!
– Ты чего это раздолбай по улице носишься?! – набросился на мальчишку Алексей Николаевич. – Не тебе ли было велено дома сидеть и со двора ни ногой?
– Да мне же за этим… за хлебом надо, – начал, выкручиваясь, врать Гринька.
– Покажь-ка деньги на хлеб, – строго потребовало начальство.
– Да я же под запись брать буду! – вывернулся из неприятной ситуации пацан и довольно разулыбался, демонстрируя отсутствие передних зубов.
– Под запись он брать будет… – проворчал Алексей Николаевич и, ткнув в меня пальцем, приказал:
– Сейчас вот проводишь Александра Андреича до Варвары, он у неё несколько дней поживёт. Ну и по пути покажешь ему, что у нас к чему, –протянув на прощание руку, он добавил, покосившись на ребёнка:
– Вы