и когтей и, высунув на мгновение голову из-за мешков, крикнул:
– И твою маму тоже!
В ответ раздались пять беспорядочных выстрелов и совершенно неприличные, непристойные и непечатные, с каким-то восточно-затейливым орнаментом, ругательства бандита. Ему было, очевидно, «совершенно побоку», что своей площадной бранью он травмирует целомудренные души российских милиционеров.
Кто-то поднял отдыхавшего после наряда Лешу Алексеева, лучшего и верного друга Лелика, а потому называемого в отряде Болеком. Его перед отправкой на войну целых три дня инструктировали в санчасти Якутска. У него даже имелся умный конспект и, пользуясь им, он старательно исполнял обязанности отрядного доктора.
Волоча большую санитарную сумку, маленький ростком Леша, которому за укрытием и нагибаться не нужно было, на полусогнутых подбежал к Лелику с намерением оказать любую посильную медицинскую помощь. И напрасно: Лелик и его послал.
– Лампе помощь оказывай, Болек, е… твою мать!
Болек, с целью затереть неловкость, не к месту предложил:
– А может, закурим?
– А может, потерпим? Все, кончилось раздавать! Спирт давай!
Прекратив поглаживать пострадавшую пятую точку, хлебнул прямо из горлышка поданной фляги, скривился-выдохнул, передернул затвор своего черного автомата, выставил прокопченный ствол из-за укрытия и отправил длинную очередь в сторону рощи, усугубив гранатой из подствольника. Только после этого, убедившись что с Леликом все в порядке, бойцы стали воевать с неизвестностью, стараясь при этом сильно не высовываться.
Снайпер-невидимка не огрызался, видать, проклинал свою «щютку» и думал о том, что надо было просто молча валить этого электрика.
Поздно вечером, уже после ужина, вернулся командир на отрядном «уазике» с водителем-дагестанцем по имени Исмаил. Шефу еще в дороге по рации доложили, что блокпост подвергся обстрелу, но потерь нет.
Судя по всему, командир вышел из машины весьма довольный жизнью. Скользнул по рассыпанным гильзам и, стараясь удержать ровную походку, для порядка все-таки спросил у дежурного:
– Ну что за бардак! Прибрать за собой! – В сердцах пнул цветной металл. – Почему темно? Ну козе ж понятно, свет – источник жизни!
На это какой-то умник из толпы брякнул:
– Солнышко зашло!
– Что, за весь день трудно было лампу заменить? – И уж совсем для порядку: – Строиться!..
Сидит Гаврил Герасимович на ответственном боевом посту, службу бдит и что-то наскребывает себе в малюсенький блокнотик. Мимо проходит водитель Исмаил, парень, родившийся в этих местах, но уже пять лет живущий и работающий в Якутии. Несет ведро с тряпкой, видимо, машину мыть собрался.
– Салям, Исмаил! Как правильно писать – «мащина» или «мощина»?
– Афтамабиль! Слышь, Герасимыч, пермский СОМ4 и читинский ОМОН утром в засаду попали на сэвэрной стороне. Патэри есть. А блокпост