что? – спросил он и кивнул на массивную посуду.
Яфегерд пояснил:
– Читал в старых книгах, надо забросить сверху краем. Или просто загнуть.
Мрак взялся кончиками пальцев за уголок скатерти, свежая, как раннее утро, неуклюже натянул на ближайшую миску. Та дрогнула, осела, через пару мгновений растворилась в ткани, словно теплая вода, а за нею ушла и вся посуда.
– Здорово, – сказал он озадаченно, – и мыть не надо. Страшно и подумать, сколько такая стоит.
Яфегерд слабо улыбнулся.
– В старину больше было времени, – сообщил он чуть заискивающим голосом. – Могли!.. Это ж сколько лет и зим мудрецы и умельцы вплетали в каждое волоконце заклятия? Чуть ошибись – начинай сначала. Но, как говорится, усердье и труд усе создадут. Что какие-то сорок-пятьдесят лет жизни, если не нашей?.. Так ты как?
Мрак сказал грозно:
– Ты насчет чего?
Яфегерд сказал умоляюще:
– Чтоб закончить звездную карту, мне остался какой-то жалкий месяц!.. Может, управлюсь за половинку. Я ж говорю, дело всей моей жизни!.. Давно и кости мои истлеют, тцара Яфегерда забудут, а карта останется!.. Может быть, даже назовут картой Яфегерда.
Мрак рассматривал его в упор, тцар Барбуссии смотрит умоляюще, не за себя просит, а за дело своей жизни, в таких случаях даже самый гордый готов встать на колени.
– Ладно, паря, – проговорил он с неохотой, – сам удивляюсь, чего это я такой добрый… Наверное, съел что-то. Раз уж тебе такая вожжа под хвост попала, даю ищщо неделю! Одну. Заканчивай карту. Хоть тцарству ничего не даст, но сам будешь счастлив. А насчет Мелигерды ты зря!.. Хорошая девка. Хоть и принцесса. Не избалованная.
Яфегерд посмотрел на него с трусоватостью во взгляде.
– Но ты же все решишь?..
– Я те решу, – пригрозил Мрак. – Вернешься, а дома жена борщ варит!..
Тцар охнул, пожелтел так, что Мрак вздохнул с жалостью. Вырождается народ, мельчает. С виду богатырь, а внутри дите трусливое.
Яфегерд торопливо встал, как только Мрак поднялся, словно это Мрак настоящий тцар, а он его подданный, с надеждой смотрел, как могучий варвар сворачивает в тугой сверток скатерть.
Мрак забросил сумку на плечо, повернулся, огромный, суровый и настолько могучий, что тцару захотелось поклониться.
– Неделя!
Тцар вздрогнул, торопливо кивнул. По лицу видно, сам чувствует, что ведет себя не по-тцарски, но что-то властное в этом человеке, и не захочешь, а чуешь вожака, что ведет других, как вот его, через беды и невзгоды к успеху, да и вообще отвечает за доверившихся ему. Такие должны править, но престол наследуют такие редко.
Огненно-красный конь, такой же непростой, как и скатерть, приветливо ржанул, когда этот суровый человек вставил ногу в стальное стремя и легко поднялся в расшитое седло на цветной попоне.
– Хрюндя!
Через минуту со стороны подлеска раздались треск и злое воронье карканье, взметнулись