с повышенным вниманием к вопросам преодоления эпистемологических (методологических) сложностей, само изобилие и очевидно «неподъемный» характер которых стали неким вполне узнаваемым «ликом» становящегося сектора наук о психике.
Как уже было сказано ранее, в разработанном нами варианте метода культурно-исторической реконструкции, подкрепленном потенциалом «большего» метода эпистемологического анализа, мы продвигаемся существенно дальше соответствующих эпистемологических построений Г. Бащляра и М. Фуко, и не ограничиваемся только лишь дискурсивным анализом исторических архивов и установлением взаимозависимости информации второго порядка (т. е. субъективной информации в нашей систематике) и предметных характеристик так называемой объектной реальности. Мы показываем сущностную взаимозависимость информации первого порядка от параметров фиксируемого импульса сознания-времени (то, что окончательно развенчивает миф о какой-либо «объективной» реальности и «объективном» времени), и далее – сущностные характеристики взаимодействия основополагающих статусов «объемной» реальности, аргументирующие возможность управления феноменом сознания-времени. Такого рода концептуальные построения постулируются нами как наиболее перспективный и наименее «освоенный» научным истеблишментом потенциал сектора наук о психике и авангардной науки в целом.
Что же касается интереснейшего – во всех отношениях – процесса взаимодействия информации первого и второго порядка (т. е. полюсов «объективной» и «субъективной» информации), то мы показываем возможность непротиворечивого и неконфликтного, а наоборот, максимально креативного со-существования и со-развития этих полюсов в общем поле ассоциированной эпистемологической платформы. Такая проработанная эпистемологическая альтернатива, на наш взгляд, не отменяет, а только лишь подчеркивает значимость эпистемологических новаций выдающихся французских философов Гастона Башляра и Мишеля Фуко.
Полагаем, что проиллюстрированная возможность развития потенциала обсуждаемых философских построений Башляра и Фуко в предлагаемой нами версии метода культурно-исторической реконструкции в существенной мере способствует аргументированному пересмотру последнего по времени эпистемологического поворота с его главным тезисом отказа от наукоцентризма. Для становящегося на «свой собственный пьедестал» сектора наук о психике данное обстоятельство является критически важным, поскольку основной довод в пользу такого постмодернисткого поворота – признание факта о том, что наука не является единственной системой производства и постижения значимой адаптивной информации – может быть истолковано и в том духе, что множество психотехнологий как раз и представляют собой идеальный образец упомянутого «ненаучного» способа генерации адаптивной информации. С укоренением вот этого упрощенного