При этом иней и пена широкими, плотными, сливающимися полосами покрывали склоны гребней волн, отчего поверхность становилась белой и невыносимо холодной, только местами, во впадинах набегающих валов, видны были свободные от пены участки. Они страшно зияли во мраке, как мрачные провалы преисподней.
Это было смертельно для мокрых обессиленных людей. Казалось, море выпивает их теплую кровь, и они стынут, как мумии, на поверхности безучастной вселенной. Течение несло их к берегу. Уже были видны очертания островов. Но холод сковывал их разум, а руки беспомощно опускались. Сосуды на ногах сжались от холода, причиняя жуткую нечеловеческую боль.
– Ребятки, прощайте! Все! Подыхаю! Сердце разрывается! – прокричал что есть силы Шамиль.
– Простите меня за все! Прощайте братцы! Пришла расплата за все! – все услышали истошный крик Севы.
Сеня увидел в последний миг мотающиеся среди бесконечных волн головы геологов, которых яростный прилив мчал к спасительному берегу. И вдруг в угасающем сознании у него возникла мысль:
«Кто я такой? Зачем я так тускло жил? Почему приносил столько несчастья и горя близким мне людям? Нет мне прощения? Кому нужна моя жизнь? Жуть. Почему так болит сердце? Почему так ноет душа? Дочка, родная – прости! Прости меня, никудышного! Прости, жена! Я был никчемный человек и не хочу, чтобы все вспоминали на похоронах меня гадко!»
Сеня собрал последние силы и повернул вправо от берега, в сторону моря. Он потерял смысл бороться за жизнь. Жизнь важна для добра и любви, а он нес только горе и боль. Он понял, что не заслуживает жизни!
– Прощайте, мои дорогие! Не поминайте меня лихом! Простите меня, если что не так! Помираю, но не сдаюсь! – послышался хрипловатый голос Шефа. Шеф работал замерзшими руками, как граблями. Они не слушались. Он выл от злости и напряжения. Ему нельзя было умирать. Тимофеевич должен был любой ценой передать шлих с золотом в контору. Он пытался кусать ладони, но они не чувствовали. От остервенелости он прокусил губу. Стонал, но плыл. И понял, что будет бороться до конца!
– Я еще поборюсь! Мне надо выжить! Это несправедливо! Я должен жить! Прощай, Танечка! Спасибо за все! – звучал, перекликая волны, натруженный с придыханием голос Студента.
Студент замерзал. Замерзшие, обессиленные ноги не слушались. От них исходила дикая боль. Холод тисками сжимал кровеносные сосуды, и они взрывались в конечностях. Руки висели как плети. Волны захлестывали с головой, и ему казалось, что он барахтается под водопадом. Потускневшим сознанием и замерзающим сердцем он понимал, что это конец. Но душу разрывала пронзительная боль любви. Он угасал, а боль горела пожаром внутри. И он стал орать от отчаяния:
– Та-ня! Та-ня! Та-ня!
Он с трудом держался на плаву, а мысленно целовался с Таней. И закрывал глаза от счастья! И счастье держало его и всеми силами цеплялось за жизнь.
– Мужики! Кто живой! Откликнитесь! Я держусь из последних сил. Помогите! Умираю!
Это Валька орал истошно. Умирать никто не хотел. Он плыл упорно, но чувствовал, что превращается