Тату на любовь. Юлия Набокова

с кресла для татуажа, разглядывая гору мышц, упакованную в белую футболку. Парню бы только мясником работать – с такой комплекцией! А может, физическая сила ему нужна, чтобы держать крепко клиентов, пока он наносит на кожу рисунки?

      – Не советую набивать имя вашего Мити, – хмуро повторил он, смеряя меня уставшим взглядом, в котором читалась жалость.

      – Не Мити, а Вити! – резко возразила я, уязвленная его тоном и взглядом.

      – Какая разница? – вздохнул он.

      – Как это какая? – взвилась я. – В этом и весь смысл! Я хочу набить имя моего любимого парня, чтобы доказать ему, как сильно я его люблю.

      – А он в курсе? – Мастер иронически вздернул бровь.

      – Конечно нет! Это же сюрприз! – пояснила я этому тупице и едва не закатила глаза. Что взять с тату-мастера? Хотя этот – один из лучших, мне его подписчица в Телеграме посоветовала. Как там его зовут? Имечко еще такое экстравагантное – то ли Бобо, то ли Додо. На всякий случай, я решила его имя вслух не называть, а то вдруг не то ляпну!

      – Послушайте, девушка, – он снисходительно взглянул на меня, – вам не нужна татушка. Купите лучше новое платье или кружевное белье, чтобы порадовать вашего Митю.

      – Витю! – машинально поправила я, а затем до меня дошел смысл его фразы, и я подпрыгнула в кресле, как пружина. – Какое еще белье?

      – Красное. Или черное. Смотря какое ваш Митя любит, – он широко ухмыльнулся и сложил мускулистые руки на груди, явно давая понять, что делать тату мне не станет.

      – Он Витя! – взвыла я, вскакивая с кресла. – А знаете, я, пожалуй, пойду! Если вы даже не в состоянии запомнить имя, которое вам предстоит набить, то я не доверю вам свое тело!

      Моя пламенная тирада, во время которой я сверлила его гневным взглядом, его нисколько не впечатлила.

      – И правильно, девушка! – задушевным голосом сказал он. – Свое тело доверять кому попало не надо.

      Я вспыхнула от оскорбительного намека в его словах, а он добавил:

      – Вы идите, идите!

      И попер на меня всей своей мышечной массой – надо признать, весьма внушительной – вынуждая попятиться к выходу.

      – Хам! – возмущенно воскликнула я. – Грубиян! Мясник!

      Внезапно он остановился, в его темных глазах мелькнуло непонятное выражение, и он вкрадчивым голосом спросил:

      – Мясник?

      – Ага! – азартно вскрикнула я. – Значит, против хама и грубияна вы не возражаете?

      – Прошу!

      Я не успела понять, как он резко оказался у меня за спиной. Я попятилась и рухнула обратно в кресло. Только теперь мне уже не хотелось делать тату, а хотелось сбежать от взбешенного мужчины, нависшего надо мной.

      – Где бить будем? – с угрозой спросил он, кладя мускулистые руки на подлокотники кресла.

      Мне пришлось откинуться и вжаться спиной в кресло, чтобы отстраниться от него.

      – В смысле – бить? – пропищала я. А если он садист? Ох, зачем я только пришла в этот салон! И как назло, внутри полуподвального помещения только мы вдвоем. – Я буду кричать! – на всякий случай, предупредила я.

      – Не будешь, – он зловеще улыбнулся. – Я сделаю все нежно.

      – Отпустите меня, – жалобно попросила я.

      – А как же твой Митя? Без сюрприза останется?

      – Он Витя! – обиженно выкрикнула я. – И он за меня отомстит!

      – Послушайте, барышня, – мясник, по совместительству тату-мастер, выпрямился, отстраняясь от меня, – я не знаю, в какие ролевые игры вы играете, но я в них не участвую.

      – Какие еще ролевые игры? – Я возмущенно присела в кресле. – Это вы мне угрожаете и собираетесь причинить насилие!

      – Чего? – Он пораженно вытаращился на меня, как будто я несла полную чепуху.

      – Сами же сказали – бить будете, – смутившись, напомнила я.