то, наверняка, ударил бы Маринека. Тот испуганно присел, но защиту выставил впереди себя профессионально.
Догадаться, что для подстраховки Маринек врет насчет населения Орстеда, было несложно, но я увлекся самим процессом получения информации. И почти все впитывал, не сортируя. А следовало бы разделять ложь и правду.
– Не шпион, вовсе нет, – оправдывался всадник. Когда же я строго посмотрел на бывшего пленника, раздался вздох. – Да, я сказал вам неправду. У Мордина нет столько людей, сколько сейчас есть в Пакшене. Слухи такие ходят, что нас даже в ловушку заманили, сдав форт.
И выжидающе притих, полагая, что я сейчас открою ему планы, о которых сам не имел ни малейшего понятия.
– Маринек, я же не спрашиваю тебя о силах, которые вы скопили у себя. Не спрашиваю о фронте. Войсках. Мне интересен Мордин даже не столько как потенциальный победитель или проигравший в этой войне, сколько как место, где живут люди. Люди с другим взглядом на мир. Мне мординские секреты не нужны, – я набрал воздуха побольше, и, подтолкнув Маринека, пошел вперед, к Нируде. – Ты многое и сам сообщил, еще до того, как раскрыл рот. Разве не так?
– Не так, – выпалил всадник.
– Ты пришел ко мне, хотя не знал, что у меня есть. Боялся, что тебя сварят. Или сожгут. Или еще что-нибудь с тобой сделают, потому что думал, что я – маг. Не согласился остаться у Анарея.
– Тот бы меня живьем закопал.
– Сварить – не лучше. Я предположил, что ты тоже бежишь от войны. И на виде тебе лет куда больше, чем мне, – я прищурился. – К тридцати?
– Двадцать шесть, – мрачно проговорил Маринек, понимая, что его раскусить – как гнилой орех расколоть.
– А сколько из них ты находишься на войне? – продолжал я. Дорога и без того долгой была, а в таком разговоре она становилась еще длиннее.
– Десять, – тем же тоном продолжал бывший всадник. – И ничего хорошего я там не увидел. Простите, я не должен был этого говорить.
– Маринек, я здесь, похоже, один из немногих, кто пытается хоть как-то остановить кровопролитие. В любом его формате. Мне жаль, что из твоего отряда выжило так мало. Мог не выжить никто.
– Могли не выжить и солдаты Пакшена, – с налетом злости проговорил Маринек.
– Могли. Если бы меня не было рядом. Думаю, с их способностью не держать оборону… А, может быть, это тоже была ловушка. Как и форт. Вы же так думаете у себя в Мордине?
Помощник кирпичника засопел. Мне пока что удавалось ловко перевернуть его слова против него самого.
– Пойми, – продолжал продавливать я. – Мне видится, что ты пришел к нам не просто жизнь свою спасти. На тот момент, когда ты согласился, ты даже не был уверен, что эту жизнь ты сохранишь. Но зато, когда я направил тебя работать, а не маршировать с оружием в руках, ты сразу же сорвался с места и заделался помощником у Йона. И знаешь, что странно? – спросил я внезапно. Маринек замер. – Странно, что когда мы с ним разговаривали сегодня, он ни одного плохого слова о тебе не сказал. Упомянул только, что за работу ты взялся живо – но это я и сам видел.
Кажется, сегодня мне предстояло