выбрасывают недалеко от места преступления, поэтому их мы ищем.
– А если следы от перчаток мы не найдем?
– Придется собрать все отпечатки в комнате и действовать методом исключения.
В одном из мальчишек на старом снимке я наконец узнал убитого мужчину. Хьюго Бак был крайним справа, на него попала всего лишь капелька крови. Двадцать лет прошло, а на фотографии гладкое красивое лицо будущего банкира, покрытое щенячьим жирком, осталось совершенно нетронутым и сияло сквозь пролетевшие годы. Мальчишки вырастают, а живые умирают, подумал я.
– Обратили внимание на руки? – спросил Мэллори.
Хьюго Бак сжимал в кулаке пузырек таблеток. Я и не знал, что у мертвых бывает такая цепкая хватка.
– Трупный спазм, – с улыбкой объяснил инспектор – возможно, хотел показать мне, что я видел в этой жизни еще не все или что я вообще ничего не видел. – Мгновенное окоченение, вызванное внезапной смертью. Тело застывает в том положении, в каком находилось в момент гибели. Как в Помпеях. Взгляните, пожалуйста, на пузырек.
Стараясь не обращать внимания на запах крови, я наклонился и стал рассматривать наклейку.
– Зесторетик. По одной в день. Отпускается строго по рецепту. Выписано мистеру Хьюго Рэндольфу Баку. Зесторетик?
– От повышенного давления, – сказал Мэллори.
– Молод он был для таких лекарств, – заметил я, выпрямляясь. – Видимо, работа у банкиров нервная.
– И семейная жизнь тоже.
Мы с инспектором помолчали, глядя на тело.
– Почему его просто не застрелили? – вдруг спросил Мэллори.
Я поднял голову:
– Банкира?
– Того человека с бомбой. Вашего смертника. Суперинтендант в панике, офицер наружного наблюдения растерялся, никто не знает, тот ли это парень. Менезес[1] в послужном списке никому не нужен. Все на взводе. Сто́ит застрелить кого-нибудь, и тобой займется Комиссия по рассмотрению жалоб на полицию, а там подоспеют и прокурорская служба, и правозащитники… – Мэллори застенчиво улыбнулся, и его голубые глаза блеснули. – Но вы опознали смертника и взяли ответственность на себя. Все зависело от вас – вы видели этого человека, следили за ним, изучали его. На кону стояла ваша карьера, свобода. Почему же никто не выстрелил?
– По новым правилам стрелять разрешается только в голову, сэр. В другие части тела – слишком рискованно. В торс нельзя: там может оказаться жилет. В руки и ноги – тоже, потому что тогда останется шанс взорвать устройство. – Я пожал плечами. – Наверное, они не были уверены, что попадут точно в цель. А может, больше доверяли офицеру наружки и суперинтенданту. Могу только сказать, что у них действительно были сомнения, а когда сомневаешься, стрелять человеку в голову как-то не хочется.
Мэллори кивнул:
– Или мы уже боимся делать свою работу. Как считаете, это ограбление?
– Нет. «Ролекс» на запястье мистера Бака стоит тысяч пятнадцать.
– Грабителя могли потревожить.
Я посмотрел в раскрытую