Маяковскому
По крохам любимой лицо собирая,
Внезапно очнувшись понять:
Нет никогда и не было рая
У тех кто умел прощать
И тотчас себя обозвав тупицей
Тряпкой дерьмом и прочее
Руки раскинув, взмыть в небо птицей.
Далее – многоточие
Из цикла «Тема Творчество»
Диптих первый
Надуманные строки пишу не торопясь,
И все мои пороки видны сквозь эту грязь.
Мне холодно и пусто, я непритворно чёрств,
Ужели цель искусства в признании банкротств?
Кажусь себе бестактным и грубым, и чужим,
Пишу пером плакатным, а думаю – своим.
Не хватает дыханья для новой строки,
а для старой я умер давно,
и ржавеет перо от тоски до тоски
и желает мне смерти оно.
Но когда отступает смертельная тишь,
мне приходится чистить перо,
и тогда я действительно жалок и нищ,
откровенно, безбожно, старо.
Диптих второй
Вдохновенье уходит
не прощаясь
Тоска прощается
и не уходит
Стою один меж двух огней
на мёртвой точке
Беспомощная в сердце тишина —
не одиночество
И даже – не забвение.
Сомнительная ясность в голове –
Предчувствие
Ближайших перемен
Неоднократно
Обоснованных наитием
В расплывчатых неясных
очертаниях
Уклад тоски привычной
Споткнулся и застыл
Какой-то новый личный
Период наступил
Но хоть бы отголосок
из прожитого мной.
Нет даже не набросок
Пережитый судьбой
Диптих третий
Красота постоянна, а вера чиста.
что роднее из них, что мне ближе?
Ничего не пойму: красота, чистота
Почему-то рифмуется с грыжей.
Это мыслимо ли, чтоб такой вот конфуз
Пережить мне на третьем десятке?
Чертыхаюсь, плююсь и рифмую: француз.
вот теперь всё в отменном порядке
На язык мне легла
эпиграмма злая.
Сплюнул я, и со зла
срифмовал – спала я.
Рифма эта глубоко
в душу так вошла мне,
что я тотчас же легко
Пристрастился к тайне.
И меня понесла
рифма по теченью
Плюнул я и со зла
Вновь пришел к сомненью.
Чтоб главенствовала мысль
В каждой новой строчке
Говорю себе: держись,
Сердцу верь и точке
А не то станешь ты
обгорелой спичкой,
сам свои же мечты
назовёшь привычкой
Ты ещё покаешься
знаю я тебя.
Неужель ты Каином
станешь для себя?
«Говорят-то все как надо…»
Говорят-то