рассказ о Нанаке141, основателе религии и повелителе сикхов. Там он представлен как Джанака, который в прежние времена был правителем Митхилы и отцом Ситы, жены Рамы. Революция, совершенная Нанаком в середине шестнадцатого века, доказывает, что индусы не так уж непоколебимы в религии и обычаях, как принято считать. Однако следует отметить, что Пенджаб, страна сикхов, всегда рассматривался брахманами как место распространения гетеродоксии (вероятно, Буддизма) и порицался за неправильные нравы. Рассказ Мохсена дополняют подтверждения и некоторые подробности к рассказу о Нанаке из самых надежных источников – от генералов, сэра Джона Малкольма и Джона Бриггса.
Наиболее ценным в этой работе является описание различных обычаев, некоторые из которых никогда не были описаны в других местах. Вспоминаются самые древние обычаи. Так, на основании «Махабхараты» мы узнаем, что раньше вдовы могли брать других мужей, замужние женщины, с согласия своих мужей, могли вступать в связь с другими мужчинами; несколько мужчин той же расы и религии могли брать в жены одну женщину; в древние времена не существовало такой практики, как присвоение мужа и жены; каждой женщине разрешалось сожительствовать с кем угодно; супружеская верность только в более поздние времена стала обязанностью. Многое из того, что он описывает, можно даже в наши дни увидеть в Индии, где все степени цивилизации, которых когда-либо достигали индусы, от самой низкой до самой высокой, встречаются то тут, то там на небольшой части страны. Как постоянны они в хорошем и плохом! Вся древность все еще живет в Индии, и у Геродота подтверждается то, что казалось самым невероятным в его повествовании, свидетельствами Мохсена Фани, преподобного аббата Дюбуа142, Уорда и других. Персидский автор перемежает свой рассказ анекдотами, которые наиболее живо характеризуют отдельных людей, секты и племена. Если время от времени нам приходится отводить глаза от отвратительных сцен человеческой деградации, то чаще мы восхищаемся человеком, даже его ошибками, из-за силы и власти ментальной части над физической частью его природы. Обнаженный йог, подвергающий себя самым жестоким пыткам, не нуждается ни в каких других мотивах, кроме того, чтобы его справедливо превозносили как героя стойкости; смерть кажется ему привычным спутником, в объятия которого он погружается без страха; одолеваемый болезнью, он хоронит себя заживо.
Мы можем быть поражены количеством неверующих среди индусов, о которых мы читаем, и разнузданностью их мнений, выраженных с силой, которую мы можем считать чрезмерной143. Мы также видим, что, вопреки распространенному мнению, в середине семнадцатого века, когда был написан «Дабистан» (1645 г. н.э.), множество индусов стало мусульманами, но следует отметить, что индусы не стремятся обращать в свою веру и легко принимать в нее, потому что их религия зависит не столько от вероучения, в котором они широки, сколько от фиксированных