голов скота, коней и людей, которые вытоптали и загадили испражнениями этот участок Великой Степи. Над огромным станом висел многоголосый шум.
Солнце стояло высоко и заливало окрестности одуряющим жаром, но ничто не могло помешать грядущему событию. Ата-кам племени, почтенный Бычин, назначил день избрания нового хакана, на смену ослабленному и обезображенному непонятной болезнью Кортану. Все младшие ханы Чобан с приближёнными воинами и кама съезжались на совет племени.
Караман, которому быстрый пятидневный переход дался неожиданно легко, держался по правую руку от Ильбег-хана, главы своего рода, со спины коня бросая острые взгляды на сутолоку вокруг, примечая и запоминая лица друзей и недругов. Не было никакого секрета в том, что племя не было однородным, как и все племена степного народа. И сейчас эта разнородность только сильнее бросалась в глаза, ведь ханам предстояло сделать выбор, который повлияет на жизнь каждого. До совета оставалось всего пара дней. Ильбег-хан, как и несколько ещё более мелких сородичей, свой выбор уже сделали, но каждый держал его при себе.
Спешились возле большого шатра. Оставив уставших коней воинам, Ильбег-хан и Караман вошли внутрь. Как и ожидал кам, им предстояло провести несколько ночей в тесноте, бок о бок с такими же главами самых незначительных родов племени. Даже у Ильбега, привыкшего спать на земле, по лицу прошла тень недовольства. Кам огляделся и, увидев знакомое лицо, проскользнул к дальней стенке шатра.
– Еке! – негромко окликнул он полного коротышку, одетого в ритуальный плащ с таким количеством лент и шнуров для талисманов, что цвет самого плаща невозможно было угадать.
– Караман-кам! – Расплылось в улыбке круглое лицо Еке.
Для Карамана было загадкой, как смог этот прямодушный, лишённый всяческой хитрости кам, оставаться на своём месте столь долго. Разве что его слава лучшего целителя скота не позволяла кому-то более изворотливому сместить соперника. А ведь его род был многочисленным и богатым. Сейчас Караман был рад встрече. Бесхитростный Еке – как раз тот, кто был ему нужен! Два дня – очень мало для того, чтобы убедить незнакомых кам, да и кто станет слушать Карамана? Еке – совсем другое дело. Его убедить так же просто, как ребёнка, а знали его очень многие.
Еке согласился показать Караману кагал, и они вышли из шатра.
– Твой хан уже знает, за кого отдаст голос? – небрежно поинтересовался Караман.
Конечно, такой вопрос он мог задать далеко не каждому, но Еке печально покачал головой в ответ. От этого движения заколыхались ленты и тесемки на его плаще, все амулеты пришли в движение, звеня и брякая. Три лохматых пса, валявших в пыли вонючую кость со следами протухшего на жаре мяса, дружно подняли головы и уставились на Карамана, будто приказа от него дожидались. Кам, пробуя силы, резко выпрямил собранные в щепоть пальцы так, что, распяленные, они тычком на собак указали. Все три сонно повалились в пыль. Еке-кам, ничего не заметив, печально вздохнул и