Русская нация в ХХ веке (русское, советское, российское в этнополитической истории России)
«бороться с русским Ванькой». Выдвижение вопроса о русской республике признали нецелесообразным на том основании, что это могло иметь худшие последствия для «мелких национальностей». О том, нужно ли это русскому народу, никто не говорил. Совещание в очередной раз показало, что «самостоятельным субъектом национальной политики русские не выступали, являясь преимущественно объектом большевистских экспериментов»[206].
Такие настроения, сформировавшиеся в начале советского периода отечественной истории, со временем приобрели силу предрассудка. В 1990 году, когда возникла одна из первых идей будущего Основного закона государства, в Конституционной комиссии было выдвинуто предложение о создании наряду с национально-территориальными образованиями еще примерно столько же «русских» федеральных единиц и все эти единицы назвать республиками. Образцом выступали, конечно, известные федерации – соединенные штаты (Америки, Бразилии, Мексики), по-русски – соединенные государства (республики). «Я до сих пор не знаю, как мы после этого остались живыми, – вспоминает один из участников событий тех лет. – Потому что, с одной стороны, на нас набросились представители республик, те, кого мы называем этнократией, которые не желали даже мысли допустить о том, что какие-то другие единицы могут иметь одинаковый статус с республиками. А с другой стороны, краевая, областная бюрократия тоже очень боялась за свое положение, потому что, если число краев и областей уменьшить, значит, кто-то вылетит с руководящего кресла»[207].
История образования и последующего развития Союза ССР показывает, что русские национально-государственные интересы были, по сути дела, принесены в жертву интересам призрачного Мирового СССР и национализму «угнетенных» народов бывшей царской России. Сталин должного упорства в отстаивании своего «плана автономизации» для СССР не проявил, хотя, как довольно отчетливо представляется с высоты сегодняшнего дня, его реализация создавала бы лучшие предпосылки для последующей оптимизации системы межнациональных отношений в стране[208]. Осуществить же принцип «вместе и наравне» в отношении всех народов СССР, включая русский, ленинским планом не предусматривалось с самого начала. К сожалению, ни при образовании СССР, ни позже у русских национальных интересов квалифицированных защитников не оказалось[209].
Официальная идеология вплоть до конца 1920-х годов исходила из тотального осуждения дореволюционной истории страны. Русскому народу навязывалась мысль, что до революции у него не было и не могло быть своего отечества. Россия именовалась не иначе как тюрьмой народов, русские – эксплуататорами, колонизаторами, угнетателями других народов. Патриотизм как таковой приравнивался к национализму – свойству эксплуататоров и мелкой буржуазии. Руководство страны призывало искоренить национализм в любой его ипостаси. При этом главная опасность виделась в великодержавном (великорусском) национализме, местный национализм