Ивановича осенило.
– Птёрк, что ли?
– Ну не охля же! – Маленький, но гордый птёрк прищёлкнул хвостиком.
– Так они на самом деле есть? – Маша уже не знала, пугаться ей или смеяться.
Она потянулась к птёрку пальцем, но тот предупредил:
– Но-но! Без рук! Мы, птёрки, народ гордый.
Маша не стала настаивать. В конце концов птёрк был совсем махонький, с её палец ростом.
– Да, чуть не забыл… – Птёрк всплеснул лапками, и в воздух взлетела яркая звёздочка.
Она зависла под потолком, а потом, мерцая и постепенно угасая, начала медленно падать. И в конце концов тихо растаяла в воздухе.
– Что это? – Маша заворожённо проводила звёздочку глазами.
– Это… – птёрк задумался, почесал лапкой затылок, – это что-то типа «спасибо». Значит, подарок получен, ребёнок счастлив… Ну примерно так… А что это у вас? Рыбка? А это что? Хлебушек? А это?
Птёрк запрыгнул на бутылку кагора и залез туда с головой, почти свалился внутрь.
Вылез через секунду, непрерывно чихая и лихорадочно протирая глаза.
– Вот ведь гадость-то какая… Да что ж вы эту отраву на столе держите, ещё отхлебнёт кто? А водичка есть?
– Водичка есть.
Маша убежала и вернулась с кувшином воды. Птёрк заглянул туда и пригорюнился ещё больше.
– Вот ведь… Водичка…
– Что, холодная? Невкусная? – занервничала хозяйка.
– Да не знаю я! Мы ж, птёрки, не пьём. И не едим.
Заметив изумлённые взгляды Маши и Сергея Ивановича, птёрк насупился:
– Ну что смотрите? Просто хотел разговор поддержать.
Следующие пару минут люди рассматривали птёрка, который хвостом выписывал узоры на поверхности киселя. Надо сказать, что птёрка это наблюдение за ним абсолютно не смущало, он самозабвенно рисовал, благо узоры мгновенно исчезали.
Так, наверное, могло бы продолжаться долго, но тут с другой стороны стола раздалось робкое покашливание.
– Добрый вечер! Выпускаю!
Красивая алая звёздочка взмыла над столом и погасла, чуть-чуть не долетев до тарелки.
Первым среагировал птёрк.
– Красивая! Сильно радовалась?
– Кричала так, что уши заложило! Я, говорит, о такой кукле всю жизнь мечтала… Подумаешь, той жизни пять лет, а крику-то крику…
– Ты – охля? – осторожно спросила Маша.
– Ну не птёрк же! – вместе ответили маленькие гости, обменявшись многозначительными взглядами.
– А вы теперь будете с нами жить? – спросила Маша.
– Зачем? Мы немного наших подождём, а потом домой, отдыхать.
– А много ещё ваших придёт? – наконец-то подал голос Сергей Иванович.
– Да откуда ж много? Сколько заказов было, столько нас и придёт. Штук шесть ещё или восемь.
– Скажите, а вы подарки детям разносите, да?
Птёрк страдальчески закатил глаза, явно нелестно думая о людях, а охля уселась на стол, свесила ножки и, обращаясь к Маше, но смотря на птёрка, начала рассказывать:
– Что ты