другими событиями минувшего вечера, пришло ему на ум, и он хлопнул себя ладонью по лбу.
Кстати, сударыня, – сказал он, – мне бы следовало и начать с этого вопроса; извините мою рассеянность. Каким образом вам удалось освободиться от когтей Квазимодо?
О, проклятый горбун! – воскликнула молодая девушка, вздрогнув и закрыв руками лицо свое. Она дрожала, точно ее била лихорадка.
Действительно, ужасный, – подтвердил Гренгуар, не терявший надежды добиться своего. – Но каким же образом вы избавились от него?
Эсмеральда вздохнула, улыбнулась и промолчала.
А известно ли вам, почему он преследовал вас? – спросил Гренгуар, пытаясь возвратиться к своему вопросу обходным путем.
– Нет, не знаю, – ответила она, и затем прибавила с живостью, – да ведь и вы следовали за мною! С какою целью вы это делали?
– Сказать вам по совести, – ответил Гренгуар, – я этого и сам хорошенько не знаю.
Оба они замолчали. Гренгуар водил по столу ножом; молодая девушка улыбалась и как будто старалась разглядеть что-то сквозь стену. Затем вдруг она вполголоса запела по-испански:
Когда замолкают разноцветные птицы,
а земля…
Но тут же она оборвала свою песню и принялась ласкать Джали.
– Какая хорошенькая у вас козочка, – снова заговорил Гренгуар.
– Это сестра моя, – ответила она.
– А почему вас зовут Эсмеральда?[10] – снова спросил поэт.
– Не знаю, – ответила она и с этими словами вынула из-за своего корсажа небольшую, продолговатую ладанку, висевшую у ней на шее на цепочке из каких-то нанизанных зерен. От этой ладанки сильно пахло камфарой. Она была сшита из зеленого шелка, и в ней было довольно большое зеленое стеклышко, наподобие изумруда.
– Может быть, вследствие этого, – проговорила она.
Гренгуар протянул было руку к ладанке, но она отдернула свою.
– Не трогай! – сказала она. – Это амулет! Ты мог бы причинить вред ему или он тебе.
– Кто же дал тебе его? – спросил поэт, любопытство которого все более и более разгоралось.
Она приложила палец к губам и снова спрятала ладанку за свой корсаж. Он попробовал предложить ей еще несколько вопросов, но она не отвечала.
– А что значит слово: «Эсмеральда»?
– Не знаю, – ответила она.
– Да какому языку принадлежит оно?
– Не знаю, наверное. Кажется, это слово египетское.
– Я так и думал, – сказал Гренгуар. – Значит, вы родом не из Франции?
– Не знаю.
– Но кто же ваши родители?
Она запела на весьма старинный мотив: «Отец мой – птица, мать моя – пташка. Я переправляюсь через реку без лодки и без челна. Отец мой – птица, мать моя – пташка».
– Ну, прекрасно, – продолжал Гренгуар. – А скольких же лет вы попали во Францию?
– Еще совершенно маленькой.
– А в Париж?
– В прошлом году. В то время, когда мы входили в заставу, я увидела улетавшую камышовую малиновку, –