мы хотим исполнить наши великие предприятия!.. Ах, черт возьми! Конечно, я не ручаюсь за всех, когда поворачиваешь мир, можешь и отдавить ноги тому или другому.
Она смотрела на него, и увлеченная своей любовью к жизни, ко всему сильному и деятельному, находила его прекрасным, увлекательным, полным огня и веры. И не сдаваясь на его теории. возмущавшие ее простой и ясный ум, она сделала вид, что согласна.
– Хорошо, допустим, что я только женщина, которую пугают битвы за существование… Только, пожалуйста, старайтесь раздавить как можно меньше людей, а главное не давите тех, кого я люблю.
Саккар, опьяненный собственным красноречием, торжествуя над своим обширным планом, как будто он был уже исполнен, оказался очень покладистым.
– Не бойтесь! Я корчу из себя людоеда только для смеха… Все будут богаты.
Затем они стали спокойно беседовать о делах; было решено, что Гамлэн на другой же день после окончательного устройства общества отправится в Марсель, а от туда на Восток, чтобы ускорить начало великих предприятий.
На парижском рынке уже ходили слухи; имя Самара вынырнуло из пропасти, в которую было погрузилось; сначала шептались, потом начали говорить громко, пророчили несомненный успех, так что в его передней по-прежнему, как в парке Монсо, стали толпиться просители. Мазо заглянул между делом, проведать и потолковать о новостях дня; появились и другие маклеры: еврей Якоби с громовым голосом, и его beau-frere Деларок, рыжий толстяк. Кулиса явилась в лице Натансона, маленького живого блондина, которому везло счастье. Что касается Массиаса, примирившегося с тяжелым ремеслом неудачника-агента, то он давно уже являлся каждое утро, хотя еще ни разу не получил поручения. Словом, стекалась целая толпа.
Однажды утром, в девять часов, Саккар, заглянув в приемную, убедился, что она полна народа. Так как он еще не организовал служебного персонала, а камердинер помогал ему очень неумело, то он впускал посетителей сам. На этот раз, когда он отворил дверь кабинета, перед ней очутился Жантру, но Саккар заметил в приемной Сабатани, которого искал уже два дня.
– Виноват, друг мой! – сказал он, удерживая бывшего профессора, чтобы принять восточного человека.
Сабатани со своей беспокойной льстивой улыбкой, с своей змеиной гибкостью, слушал Саккара, который прямо приступил к делу.
– Дорогой мой, вас-то мне и нужно… Нам требуется подставное имя. Я открою для вас счет, вы получите известное количество наших акций, заплатив только подписями… Как видите, я иду прямо к цели и отношусь к вам, как к другу.
Молодой человек посмотрел на него своим бархатным взглядом.
– Закон положительно требует денежного взноса… Впрочем, я говорю это не ради себя. Я горжусь вашей дружбой… Все, что вам угодно.
Тогда Саккар, желая сделать ему удовольствие, начал рассказывать, с каким уважением относится к нему Мазо.
– Кстати, – прибавил он, – нам потребуется подпись,