головой. Думала про Сергея, а еще переживала за Свиридова. Он, хоть и общался беззаботно с моими подругами, я все равно видела тревогу в его глазах. Что-то явно случилось.
Когда мы развезли моих подруг по домам и остались наедине, я сразу поинтересовалась:
– Миша, что случилось?
– Ты видишь меня насквозь? – усмехнулся он, но смех был совсем невеселый.
– Мне тебя пытать или ответишь добровольно? – спросила с раздражением.
– Маме стало хуже. Ее перевели в другой город. Там клиника лучше. Мама просила, чтобы я приехал к ней, – признался Миша, тяжело вздохнув.
– И в чем проблема? – уточнила я, нахмурившись.
– Я отправил ей деньги на лечение, извинился, что пока не смогу приехать. У меня же контракт с твоим отцом, я не могу его нарушить, иначе Владимир Николаевич мне не заплатит. По условиям контракта я работаю без выходных, без отпуска, без отгулов. Он мне итак урезал зарплату за то, что я попал за решетку и не присматривал за тобой, – вздохнул Миша, разминая рукой шею.
– Миша! Но это же мама! А если с ней, не дай Бог, что-то случится, ты же всю жизнь будешь винить себя за то, что не поехал к ней. Собирай вещи и уезжай, а я прикрою тебя. Отец не узнает, что тебя не было рядом со мной.
Свиридов посмотрел на меня с благодарностью.
– Юлечка! Ты – ангел! Я тебя так люблю! Хорошо, тогда через пару дней уеду, как раз успею собрать все, что заказала мама, – воскликнул он, а я улыбнулась ему в ответ.
Вдруг осознала, что Миша мне очень дорог, и я по-своему его люблю, но не той любовью, от которой захватывает дух.
На следующий день после пар я собиралась пройтись по магазинам, чтобы присмотреть себе новый наряд. Не успели мы с Мишей выехать с парковки, как зазвонил мой телефон, и я удивленно заморгала, уставившись на экран, не веря своим глазам.
– Елизавета Петровна? – с изумлением прошептала я, ответив на звонок.
Не ожидала, что мать Волкова позвонит мне.
– Юленька! Ты не знаешь, где Сережа? Я ему дозвониться не могу! – тяжело дыша, проговорила она, а я насторожилась.
– Теть Лиз, а что случилось? Я сегодня его еще не видела, – произнесла, поморщившись.
Не хотелось врать этой доброй женщине, но и сказать правду о том, что между мной и ее сыном ничего нет, не смогла.
– Ох, милая. Ваня уехал в магазин, а я гуляла в парке. Села на скамейку, а встать не могу. В груди все болит и щемит, боюсь, как бы с сердцем чего не случилось. Хотела, чтобы Сережа отвез меня домой, но не могу ему дозвониться, – пожаловалась она.
– Назовите адрес, я уже еду к вам, – воскликнула, всей душой переживая за тетю Лизу.
Вкратце объяснила Мише ситуацию. Мы за двадцать минут домчались до парка. Номер телефона Елизаветы Петровны перестал отвечать. Что-то липкое прокралось в мою душу, стало дурно и не по себе. Мы с Мишей двинулись по главной аллее, и вскоре нашли мать Волкова. Тетя Лиза сидела на скамейке, свесив голову на бок. Мимо проходило много людей, кто-то гулял с детьми, кто-то с собаками, и никто не обратил