карточка, гласившая Francesca Gavuzzo & Stefano Morelli. Ничего необычного в этом не было – ведь, как правило, женщины в Италии не берут фамилию мужа, хотя в городках, подобных нашему, было бы естественнее подписать к фамилии слово «синьора», чтобы было понятно, что женщина замужем. Но что действительно вызвало мое любопытство, так это то, что первой значилась ее фамилия.
Я слезла с велосипеда, намереваясь прочесть карточку. И в тот момент, когда я ее разглядывала, я поняла, что за мной кто-то наблюдает. Элегантная женщина по ту сторону стекла, одетая в довольно строгий кардиган красного цвета, спокойно смотрела прямо на меня.
Позади нее появился мужчина. Они были приблизительно одного возраста, (думаю, обоим около тридцати), – но что-то в том, как он двигался, его учтивые, почти по-женски плавные движения, убеждают меня, что именно она в этой паре главная.
Мне стало неловко от того, что меня поймали с поличным, и я вежливо кивнула обоим. Женщина кивнула в ответ. Мужчина, настроенный более решительно, в знак приветствия поднял руку.
– Гавуццо – это она, – сообщила я маме и бабушке Розе, когда аптека открылась после обеда.
– Такие фамилия, кажется, характерны для Пьемонта, не так ли? Возможно, она родом из наших краев.
– Возможно, – подхватила бабушка Роза. – Или, может, она хочет, чтобы мы так думали.
– Но зачем ей это нужно?
– Уж если человеку захотелось взять псевдоним, лучше выбрать какое-то распространенное имя, тебе не кажется? Чтобы мы думали, что она местная, не имея никакой возможности проверить, так ли это на самом деле. Она, определенно, не состоит в родстве ни с Элеонорой Гавуццо, ни с какими иными известными мне представителями этого рода.
– Да, но для чего ей все-таки скрывать свое настоящее имя?
Бабушка Роза театрально передернула плечами. Мы с мамой обменялись взглядами. О любви бабушки Розы к сплетням ходили легенды, а если судачить было не о чем, она обходилась малым, создавая из имевшихся у нее крупиц нечто удобоваримое, подобно изобретательной хозяйке, каковой и являлась. Поэтому в тот момент мы не придали большого значения ее теории.
– К Рождеству их и след простынет, вот увидите, – повторила она.
Но они остались. Вернувшись в Монфорте после первого семестра в университете, я обнаружила магазинчик Gavuzzo & Morelli на прежнем месте. Более того, мне даже показалось, что дела у них идут в гору. Узкие полки, на которых когда-то стояли бутылки с вином, а теперь были разложены бюстгальтеры, комбинации и трусики, подсвечивали вполне современные – для того времени так уж точно – миниатюрные галогеновые лампочки. Яркий свет отражался от перламутра и стекляруса, украшавших наиболее изысканные модели, из-за чего они искрились, точно снег на солнце. Витрина теперь тоже вызывала больше доверия: сладострастные бюстье, утопающие в кружевах муслиновые пеньюары и прелестнейшие бюстгальтеры, расшитые цветами, были подвешены к потолку на нитях – благодаря этому создавалось ощущение, будто они парят в воздухе на разной