Виктор Меркушев

Есть памяти открытые страницы. Проза и публицистика


Скачать книгу

реминисценциями проходят длинные коридоры коммуналок, увешанные всевозможным хозяйственным скарбом, изогнутые стены дома на Карповке с портретами народовольцев – родственников владельцев этого необычного жилья, прожжённые паркетные доски за концертным роялем от бомбы-зажигалки в огромнейшей комнате одинокой старушки-блокадницы… Да много ещё чего проплывает перед мысленным взором, волнуя неясными очертаниями и запутывая полузабытыми адресами. Однако отдельные впечатления не исказило время, и они смогли сохранить свою ясность и полноту. Это в первую очередь относится к «дому специалистов» на Лесном проспекте, где я оказался совершенно случайно, хотя много раз приходилось убеждаться, что любая случайность – это всего лишь прихоть своенравного рока, который попускает тебе иначе распорядиться имеющимися обстоятельствами, либо даёт прекрасный шанс войти в иную реальность с «чёрного хода».

      Этот жилой комплекс на Лесном проспекте был возведён в середине тридцатых годов и предназначался для высококлассных специалистов из различных областей знания, не исключая художественной и гуманитарной сфер. Он изначально строился с классицистической широтой и размахом: удобный и просторный внутри, приметный и монументальный снаружи. И кто только не жил за его высокими окнами, не поднимался по длинным лестничным маршам, сокрытым за стеклянными стенами. Жил здесь и известный всему миру родоначальник советской космонавтики, и личный врач Сталина, и великий русский писатель, вернувшийся умереть на родине… А также много-много других известных и знаменитых, тех, кто обеспечивал могущество и процветание своего Отечества – советской страны. Был в их числе и дед хозяина той квартиры, куда меня нежданно-негаданно пригласил случай.

      Начну с того, что сам дом подчёркнуто отделял себя от окружающей застройки, демонстрируя экстравагантную особость и самодостаточность. Будет неправильным относить произведение архитектора Симонова и его коллег к конструктивизму, несмотря на многочисленные признаки, лежащие в основе возведённого здания, как ещё меньше причин причислять его к «сталинскому классицизму», невзирая на имеющийся декор, колонны и венчающую дом затейливую смотровую башенку, напоминающую квартальную доминанту девятнадцатого века.

      Замечу, что перед тем, как оказаться внутри, я успел побродить и вокруг здания, и по его дворам, собрав немало интересных впечатлений, которые унесли меня через возникшие ассоциации далеко-далеко от непосредственных наблюдений. Так, пожалуй, всегда происходит с чем-то значительным, подлинным, вобравшим в себя свою эпоху, а также людские судьбы, с ней связанные. Старые сооружения всегда представлялись мне порталами в иные миры, во времена, когда звучали за только что возведёнными стенами голоса первых жильцов и когда вокруг них начинали разворачиваться события, всем нам памятные.

      Сразу же за дверями парадной я обнаружил, что способен отбрасывать многолучевую неверную тень, которая если и повторяла какие-либо мои движения, то делала это весьма неохотно, с явным запаздыванием,