вздохнула и положила руку под голову – подушка свалилась на пол ночью, а поднимать её было жутко лень.
Медведь не проснулся. Его ладонь ощутимой тяжестью всё так же лежала на бедре, а спокойное дыхание скользило между лопаток. Он пришёл вечером. И слова не дал сказать – молча запер дверь и по-хозяйски привлёк Младу к себе, задушил все возможные возражения поцелуем. Если бы она хотела выгнать его, то не позволила бы даже коснуться себя. Но как только Медведь появился, решила: раз уж, возможно, скоро придётся погибнуть в схватке с вельдами, то почему бы напоследок не провести ночь с мужчиной, который желал её с самого первого дня? Снять напряжение с тела и души перед грядущим испытанием.
И пусть ответное влечение Млады не было столь сильным, а давно проверенное средство всё равно помогло в который раз. Сейчас она чувствовала расслабление и лёгкую истому. Но в то же время мышцы налились бодростью и силой, как после долгого отдыха, а голова была приятно пуста. До поры.
Млада полежала так ещё немного и повернулась к Медведю. Откинула с его щеки слегка всклокоченные кудри.
– Просыпайся.
Кметь глаз не открыл – только улыбнулся сквозь сон. Внутри пробежала холодная волна: то ли совесть, то ли злость на саму себя. За то, что всё же не выгнала, малодушно приняла его ласки. Млада выскользнула из-под руки Медведя, зажгла лучину и стала одеваться, стараясь на него не смотреть.
– Вставай, если не хочешь, чтобы дружина ушла без тебя.
Лавка натужно и протяжно скрипнула под нешуточным весом, когда кметь потянулся. И как только не развалилась ночью – непонятно.
– А ты уже и в седло вскочить готова, гляжу? Так торопишься от меня сбежать? – Медведь тихо засмеялся. – Раным-рано ведь ещё. Даже петухи не проснулись.
Но улыбка тут же исчезла с его лица, стоило только Младе коротко обернуться через плечо. Кажется, кметь всё понял, но всё же, встав, снова попытался её обнять. Крепкие руки, которые, оказывается, могли быть бережными и заботливыми, сомкнулись на талии, а горячее дыхание коснулось шеи.
– Млада… – приглушённо протянул Медведь, прижимаясь к ней всем телом.
Она вывернулась, отринув голос сладко дрогнувшего нутра.
– То, что было ночью, больше не повторится, – проговорила она негромко, но твёрдо. Чтобы не осталось никаких лазеек ни для кметя, ни для неё самой. – И лучше тебе об этом никому не рассказывать.
Медведь опустил руки.
– Но я думал…
– Прости, что я заставила тебя так думать.
Больше она ничего не собиралась ему объяснять. Да это и не потребовалось. В первый раз Млада увидела, как Медведь разозлился – не напоказ, чтобы охолонуть к концу дня и снова улыбаться, как ни в чём не бывало. В карих глазах загорелась самая настоящая ярость сродни той, с которой идут рубить врага. С таким настроем начинают в щепки крушить домашнюю утварь и хватаются за топор. И, случается, делают большие глупости. Его губы сжались и побелели, а движения стали отрывистыми и резкими. Но кметь не выплеснул злобу на Младу, хоть на миг она и поверила в то, что его негодование и обида найдут выход немедленно. Он просто натянул порты да рубаху, всунул ноги в сапоги и вышел, прихватив пояс с оружием и кожух. Даже дверью не хлопнул напоследок.
Наверное, идя сюда вечером, он знал, чем всё закончится. Знал, с кем связывается. Может, даже соратники увещевали его, если кому-то он всё-таки успел проболтаться о своих намерениях. Но пришёл, не боясь, что о его голову расколотят ушат для умывания. Кого теперь винить?
Собравшись, Млада вышла во двор. К тому времени там можно было хоть что-то разглядеть. Сонно шарахаясь в полумраке, изредка по протоптанным дорожкам пробегали отроки, которых нагрузили срочными делами. Да и кмети, судя по всему, уже вовсю готовились к отбытию. Дружинные избы гудели, точно растревоженные ульи. Что-то гремело и брякало, скрипели шаги по снегу. То и дело раздавались приглушённые ругань и смех.
Обоз для войска погрузили заранее. Теперь осталось только кметям проверить свои заплечные мешки, верховым – взгромоздиться на коней, пешим – поплотнее накрутить онучи. Путь впереди неблизкий. Сотники, как будто бы уже давно готовые отправляться в дорогу, подгоняли остальных. Но не раздражённо или сердито – больше для порядка. И без того все собирались спешно, хоть и без суеты.
Млада ещё накануне перебрала свою дорожную сумку. Бережно завернула в рогожку кольчугу, которую предстояло надеть лишь перед самым боем. Почистила меч и нож, пусть они и так никогда не смогли бы пожаловаться на ненадлежащий уход. Эти простые заботы успокаивали и настраивали на нужный лад. И сколько ещё раз на привалах кмети будут браться холить своё оружие, чтобы отдохнуть душой и привести мысли в порядок.
Начали выводить коней, полностью снаряжённых, нетерпеливо гарцующих. Всадники безошибочно находили своих, приветствовали, угощали лакомствами – им долго придётся быть единым целым. Хороший боевой конь и в дороге не подведёт, и в бою поможет.
На внешнем большом дворе детинца войско выстроили в боевой порядок. Появились и воеводы. Они погрузились в сёдла, проехали