а однажды даже пригласил меня туда приехать! Но я не собиралась ехать ни в Рио, ни куда бы то ни было, и письмо рассердило меня, потому что выставляло меня заурядной, а также потому, что его тон заставил меня скрывать его от Тони. Думаю, это означало, что он почему-то боялся меня и, обращаясь со мной так, как, видимо, привык обращаться с другими женщинами, он пытался снова почувствовать опору под ногами.
События той зимы всем известны, так что нет нужды повторяться, разве что следует сказать, что мы ощутили их влияние в меньшей степени, чем большинство людей. Мы к тому времени уже упростили нашу жизнь, но для других процесс упрощения был жестоким и мучительным. Единственное, что меня действительно выводило из себя, так это то, что теперь стало сложно куда-то поехать – и ведь не то чтобы мы часто куда-то ездили! Но я тем не менее чувствовала потерю этой свободы. Ты знаешь, Джефферс, что у меня нет своей страны и толком нет чувства принадлежности ни к какому месту, так что вместе с осознанием, что я никуда не могу выбраться, возникло ощущение, что я в заточении. Также из-за этих событий людям стало сложнее приезжать к нам, но к тому времени Джастина была вынуждена вернуться из Берлина и привезла с собой Курта, так что мы отдали им второе место, как это было решено изначально.
Весной я получила письмо.
М,
Все будто сошли с ума. Может, у вас всё иначе. Но у меня всё брюхом кверху, как любит выражаться мой английский друг. Вся ценность отовсюду стерта, как слой накипи. Я лишился дома, а также участка за городом. Впрочем, я всегда чувствовал, что они мне не принадлежат. На днях я услышал, как кто-то на улице сказал, что эта глобальная свистопляска полностью изменит характер Бруклина. Ха-ха!
К вам еще можно? Думаю, я смогу до вас добраться. Я знаю как. Надо ли мне платить за проживание?
Л
Так как отчасти это история о желаниях и последствиях их изъявления, ты заметишь, Джефферс, что всё, чего я пожелала, в итоге произошло, но не так, как я хотела! Думаю, вот в чем разница между художником и обычным человеком: художник может создать во внешнем мире точную копию своих идей. Остальные просто создают что-то невнятное или безнадежно деревянное, какой бы блестящей ни была идея. Это не значит, что у каждого из нас нет той сферы, в которой он мог бы реализовать себя инстинктивно, прыгнуть не глядя, но создать нечто способное просуществовать долго – достижение совсем иного порядка. Ближе всего большинство людей подходят к нему, когда заводят ребенка. И тогда-то наши ошибки и ограничения проявляются отчетливее всего!
Я села за стол с Джастиной и Куртом, объяснила, что случилось, и сказала, что им всё-таки придется переехать в большой дом. Джастина, разумеется, хотела знать, почему Л не может жить с нами. Я и сама не знала до конца почему, но одна только мысль об этом – о том, что я, Тони и Л будем жить в непосредственной близости, – заставляла меня съежиться, как, впрочем, и попытка объяснить Джастине,