же от неё на душе так горько, будто полынной настойки хлебнул? И неужели нельзя жить так, чтобы в царской семье были лад да любовь? Тогда-то он и дал себе слово, что у него – когда он вырастет и однажды решит жениться, – всё будет иначе. Жаль, нельзя было заглянуть в то гнездо и убедиться, что пташка не отложила нового яйца, когда он произнёс это обещание вслух.
А старый ясень задумчиво шелестел листвой, как будто был тут совершенно ни при чём…
Тот самый день
Радосвет понял, что заклятие опять подействовало как-то не так, когда земля с небом несколько раз поменялись местами, к горлу подступила тошнота, а потом – бах! – из груди будто бы выбили весь воздух…
Эх, ну почему учебные чары всегда получались нормально, а в настоящих все опять пошло наперекосяк?
Царевич сел, потер свеженабитую шишку на затылке и огляделся. Над его головой шелестели листья вяза, сплошь увитого диким виноградом. Сочные длинные лозы переползали и дальше – на большие, выше человеческого роста, коробки, сделанные из металла. Кажется, кто-то из путешественников между мирами, описывая это место, упоминал про некие «гаражи»? Интересно, что это вообще такое?
Радосвет встал, расправил плечи и поморщился от боли – ох, кажется, он здорово приложился спиной о раздвоенный ствол. Ладно, по крайней мере, ему удалось миновать Границу и оказаться в таинственной стране смертных – а значит, все уже было не зря. Его давняя заветная мечта сбылась! Оставалось надеяться, что новое приключение не окажется столь же разочаровывающим, как то, детское, когда он решил полюбоваться зимой в Навьем царстве. В тот день заклятие перемещения тоже сработало не слишком точно, и маленький Радосвет едва не угодил в плен к самому Кощею… впрочем, об этом он вспоминать не любил.
Ныне Кощей был мертв, война закончилась, но ходили слухи, что следующая уже не за горами. Радосвет видел, как его отец, царь Ратибор, становился все мрачнее с каждым днем. А матушка, царица Голуба, так и вовсе каждое утро просыпалась в слезах. Родители привыкли оберегать юного царевича от дурных вестей, однажды ему пришлось даже повысить голос, чтобы добиться от них правды:
– Я уже не ребенок, мне скоро сотня! – В сердцах он ударил кулаком по столу, заставив подпрыгнуть глиняные кружки. – И наследник престола к тому же! Я должен знать, что нас ждет впереди.
Царица Голуба, опустив глаза, пробормотала что-то вроде «как же быстро дети становятся взрослыми» и тронула мужа за рукав расшитого златом и серебром кафтана. А царь Ратибор вдруг кивнул:
– Твоя правда, Волчонок. Я и не заметил, как ты вырос. Пора тебе научиться быть правителем. Потому что если со мной что-то случится…
Мать бросила на него тревожный взгляд, и он осекся.
– Значит, мир долго не продлится? – Радосвет горестно вздохнул.
Он родился во время войны, можно сказать, даже привык к ней и почти не знал другой жизни. С детства видел слезы вдов, слышал стоны раненых и прятался с другими дворцовыми мальчишками и девчонками в подземельях, когда над столицей пролетали старые Кощеевы приятели