эти люди везли во власть и творили, что хотели. В результате имеем то, что имеем.
– Мам, да ты успокойся! Былого не вернуть, а гляди, мы уже на территории Германии!
– Дурак! Я тебе про Фому, а ты мне – про Ерему! Готовить армию нужно было! А не льготы и звания себе выбивать! Слава богу, что отец твой не видел этого позора!
– Его и тебя очень хвалили Буденный и Сталин.
– А мне-то что от этого? Кто меня, тебя, Верку и Митьку в Оше бросил умирать? Дескать, дворяне, чуть ли не белогвардейцы. На работу никто не брал, по происхождению, видите-ли, не подходим. Когда революцию приходилось защищать, то подходили, а когда война закончилась, то про происхождение вспомнили. Классовые враги! Врагами было то отребье, которое пришло к власти, погубив настоящих борцов за революцию. Ведь Гришка Соколов так до сих пор и служит!
– Служит, здесь, под Москвой. Видел недавно. На фронт его не пускают.
– Война кончится – героем станет! Москву оборонял! И Ленинград, где провалил всё!
– Все, мам! Закончили об этом! Меня на фронт тоже больше не пускают. И, может быть, после войны вспомнят, что я – не пролетарий. Все может быть, но это не повод, чтобы ничего не делать.
– Я не отсиживалась, Петя, я – дралась, на том участке, который мне выпал. Я – мать четверых детей, трое из которых живы. По закону имела полное право находиться в тылу, и даже по мобилизации мне никто повесток не присылал. Я пошла добровольно. Зря ты меня отозвал с батареи!
– Ты нужна здесь. Девочкам требуются твои знания и опыт. Только не нужно им говорить то, что ты говоришь сейчас мне. Они еще дети.
– Мы уедем, чтобы не навредить тебе.
– Мам, не надо об этом! Ты мне ничем навредить просто не можешь. Ты в курсе, что твой принцип шифрования используется теперь всеми ВВС?
– Нет.
– Начал я, еще в Финскую, теперь этим способом пользуются все. Так что, занимайся девчонками. Это гораздо важнее, чем все остальное!
– Мы сидеть на твоей шее не будем! Вернусь в училище, буду опять преподавать.
– Они в Баку, в Питер еще не возвращались. А на твою пенсию можно только ноги протянуть, а вас – трое.
– Не надо об этом, проживем.
Она, как была упрямой и своенравной, так и осталась! Видя ее нескончаемые попытки уехать, уже я, не Петр, нашел ей место для работы. Мне ведь о себе тоже надо подумать! Я ведь могу не родиться! Все к этому и идет! Поэтому аккуратно и без давления, я сподвиг вначале Петра заняться ее трудоустройством, а через него и бабушку уехать во Фрунзе, преподавать криптографию, шифровальное дело, русский язык и литературу в Одесской военной авиационной школе пилотов. Почему? Ну, как сказать… В общем, мои родители там познакомились. А в 52-м, в отпуске после Кореи, в декабре, отец съездил за будущей моей матерью в какую-то глухую деревню под Пржевальском, где она работала по распределению после окончания университета. Она преподавала «великий и могучий» в киргизской школе,