были скрыты глубокой тьмой. Сбившееся дыхание его выровнялось, и Юлия поняла, что он крепко спит.
Однако! Что-то непохоже на любовные терзания! Да полно – ждал ли он ее? Жаждал ли? Вот смешно будет, если Юлия сейчас уйдет так же бесшумно, как пришла, а он будет спать без просыпу, даже не узнав, что возлюбленная лежала с ним в одной кровати! Нет, глупости. Юлия вспомнила, с каким выражением гадалка тыкала тоненьким пальчиком в карты: «Беспутство! Беспутство!» – и едва подавила нервический смешок. Нельзя обмануть ожиданий карт. Бланка уже сделала первый шаг – сделает и второй. Не уйдет отсюда, не добившись своего, не закрепив за собою все права на Адама!
Мелькнула трусливая мыслишка, что для этого, быть может, достаточно, чтобы Адам утром обнаружил ее лежащей рядом, но Юлия, хоть и мало знала о любодействе, все же понимала, что это – воистину действо, которое трудно забыть, разве что человек будет сильно пьян. Она потянула носом – дыхание Адама свежо и чисто: он не пьян. Опять же поутру на этих пахнущих свежестью полотняных простынях должны остаться некие следы – иначе Адам нипочем не поверит, что Юлия принадлежала ему ночью!
Отрезвляющая мысль о том, чего она с такой готовностью вознамерилась лишиться, едва не вынесла Юлию прочь из этой комнаты, подобно порыву студеного ноябрьского ветра, уносящего жалкий, обезумевший листок от ветки, но она уже слишком далеко зашла, чтобы отступать, а потому, мысленно перекрестившись, осторожно положила руку на грудь спящему мужчине. И тут же будто молния ее прошила! Грудь была обнажена. Бедра тоже. Адам спал без одежды!
Среди сонма беспорядочно-испуганных мыслей была одна настолько неожиданная, что Юлия поразилась своей деловитой фривольности: как ей лучше поступить – раздеться ли самой или предоставить это нетерпеливым мужским рукам? Впрочем, Юлия тотчас об этом забыла, захваченная исследованием неведомого.
Вдруг сильная дрожь сотрясла мужское тело, послышался не то вздох, не то крик, а затем Юлия была стиснута в таком крепком объятии, что дыхание ее пресеклось, и где-то далеко на обочине сознания мелькнула догадка: да он же давно не спит! Он просто затаился, ждал, когда она утратит осторожность – а теперь для Юлии пришла пора расплаты за свое безрассудство. Ох, что же теперь будет?
Ответ на свой смятенный вопрос она узнала тотчас. Все произошло мгновенно. Рухнула последняя преграда сдержанности. Раздался глухой стон, а потом мужское тело расплющило Юлию – и она, по некоему милостивому капризу судьбы, лишилась чувств еще прежде, чем испытала боль.
…Сначала показалось, будто лежит она в глубокой прохладной воде, но медленное, мерное колыханье волн выносит ее на поверхность, подставляя солнечным лучам. Они так теплы, так нежны, они касаются ее тела, пробуждая в нем жизнь, они прижимаются к губам в поцелуе, они шепчут страстно:
– О милая… милая моя! Ты пришла! Ты со мной!
Юлия тихонько вздохнула, пробуждаясь