удаляясь в Свободный Мир Стихии…
Я осталась одна… Только мой маленький сын, наследник старинного угрюмого замка и грозного титула моего мужа, одним своим существованием напоминал мне, что я из рода Странников и Пилигримов и еще помню путь в Свободный Мир Стихий.
Теперь у горящего камина оставались только мы вдвоем. Однажды, попросив мужа присоединиться к нашему зимнему огню, я получила в ответ уничижительные слова да злую насмешку над моими верованиями и традициями. Его лицо гротескно исказилось в бликах огня, демонстрируя беспощадную маску чудовища. Так пришло твердое убеждение: мы с ним из разных миров, и мой необъятный – чужд ему, чужд до отвращения.
С того момента я начала плести длинную цепь воспоминаний, отдавая их сыну, дабы и он смог услышать однажды зов Океана…
В незапамятные времена мы с Братом были свободны и счастливы, щедрое море и привычно палящее солнце наделили яркими красками наши глаза, а пряный морской ветер наполнил парус в душе свободой и неписаными законами благородного Мира Стихий. Мы уже не были детьми, но и не были взрослыми, когда Одиссей вернулся из своего предпоследнего странствия. Его шоколадная от загара кожа, черные смоляные волосы пахли дальними странами, а смеющиеся, в мелких морщинках глаза предвещали долгие вечера, наполненные протяжным вздохом ревуна и байками Одиссея… Одна запомнилась особенно…
В тот вечер Брат взял мандолину, и его красивый, уже окрепший голос вознес под своды нашего замка новую балладу:
Улягутся ветры морские,
Придет долгожданный покой,
Уеду я в страны чужие,
Но сердце оставлю с тобой.
Пройду я по многим дорогам,
Их в жизни моей и не счесть,
Привык я к штормам и тревогам,
То – моря безумная месть…
Я видел слепящие грозы,
Огромный, девятый вал…
Казалось, и жить уже поздно,
Но ради тебя выживал.
Хотела морская пучина
Меня захлестнуть для себя.
Не знала, седая, – мужчина
Любил ее меньше тебя…
А ночью на вахте далекой
Я тихо с надеждой молюсь,
Бывает мне так одиноко,
И так за тебя я боюсь.
Мне кажется, целую вечность
Стучит в твои окна прибой.
Пускай я уйду в бесконечность,
Но сердце оставлю с тобой…
Я знаю, и в ночь, в непогоду
Ты ждешь долгий вздох ревуна…
Нам так предназначено Богом,
Любовь нам в разлуках дана…
Потом Брат неожиданно отложил мандолину и спросил Одиссея:
– Отец, а почему так кричат альбатросы, когда суда возвращаются домой?
– Это очень грустная история, дети, – Одиссей закурил трубку и, помолчав немного, начал свой рассказ.
– Моряки не живут без моря. Их манит Вздох Океана, они не могут не отозваться на его зов. Это в крови у всех Странников и Пилигримов. В море они тоскуют