вновь достав из кармана портсигар и достав папиросу, в этот раз закурил.
– Жмот еще тот, зимой снега не выпросишь, – высказался о нем Воробьянинов. – Вот ребята из моей роты все молодые, им еще расти и расти, ну в бою перенервничают, а чтобы успокоится НЗ свой оприходуют, ведь после боя коль жив остался перекусить самое то, а обед там или ужин пока подвезут. Ну, а на всякий случай продовольственное НЗ в танке должно быть все это понимают, а старшина нет. – НЗ выдавалось – выдавалось, а что с ним случилось старшину не волнует, – с раздражением высказался капитан. Он не стал уточнять, что в НЗ входила так же фляжка со спиртом. Ведь довольно часто танкистам приходилось выскакивать из горящего танка, получать сильные ожоги, а значит болевой шок. А хоть как то унять боль можно только выпив спиртного и чаще бывает им делится другой экипаж ведь свой НЗ из горящего танка вряд ли успеешь прихватить. Но этого Капралов не стал уточнять прекрасно зная, как бывает коротка жизнь танкиста, приходилось видеть, что остается от экипажа сгоревшего танка.
– Вот до Конюхина старшина был, так старшина, хорошо понимал нашего брата танкиста, никаких вопросов не задавал, что да как куда делось. Ведь у нас и комбинезоны и другая одежда тоже горят и чаще чем у других изнашивается дело то с техникой имеем.
Ротный видно имел в виду свой поношенный полушубок.
Но особист прервал его излияния. – Давно у вас этот Конюхин служит, – спросил он затушив окурок об угол пошарпонного стола и бросив его в стоявшею на нем вместо пепельницы стреляную гильзу.
– Да уже посчитай третий месяц, как старшину прежнего шальным снарядом убило, он как раз к нам после госпиталя и попал, – ответил Воробьянинов.
– После госпиталя значит? – Капралов задумался, потом сказал. – Вот, что товарищи, подождите в соседней комнате, а мы пока с вашим комбригом побеседуем.
Дождавшись пока танкисты выдут, Капралов вновь позвал местного особиста. Тот в связи с поднятой шумихой, арестом двух офицеров и разговором еще с четырьмя, которых вроде и не арестовали, но и не отпустили, начал переживать уже за себя, опасаясь как бы не обвинили его в расхлябоности и бездействии.
– Вот, что старший лейтенант, принеси мне личное дело старшины второго батальона Конюхина, да и приведи мне самого его сюда, только поосторожней сдается мне он то нам и нужен.
Уже скоро Капралов просматривал тоненькую папку в которой то и было несколько листков. Короткий послужной список Конюхина в котором было указано от куда тот родом и когда призвался, в каких частях служил, копия наградного листа на медаль «За боевые заслуги» и выписка из госпиталя в котором старшина находился на излечении. Особенно Капралова заинтересовала выписка из госпиталя. В ней значился город Орел, госпиталь №16.
Толбухин до этого не вмешивавшийся в происходящее, тоже заинтересовался делом старшины, но не нашел в нем ничего подозрительного. Такой военной биографией мог похвастаться каждый второй солдат успевший повоевать не первый год, но Капралов просмотрев дело принесенное