внучки. Это – страшные слова. Слова, которые однажды я услышала в трубке: «Кати больше нет».
Не – е – е – т!
Абсолютно все слова, которые потом кто-либо произносил, для меня сливались в это холодное, душераздирающее, пустое «нет». Понимаете, «нет ЕЁ»! Точка.
Уход самых дорогих для нас людей – это трагедия, которую очень тяжело пережить. Я – сильная. Многое выстояла в этой жизни. Но горе может сломать любого человека, даже самого сильного. Хотя сильный человек в Душе часто слабый и ранимый. Только умело скрывает это. Иначе – задавят. Но сейчас не об этом.
И вот теперь эта слабость и ранимость вместе с этим коротким, но ёмким «нет» вырвались наружу. Я стала другой. Как и мир стал для меня другим. Чужим и бесцветным.
«Держись! Ты – сильная». От этих слов я ещё больше рыдала и, казалось, теряла силы, которые ещё оставались. В таком случае лучше вообще ничего не говорить скорбящему. Просто обнять человека и помолчать. Это действует лучше слов. Потому что в этот тяжёлый момент все слова утешения теряют смысл. Ты просто не слышишь их. И где взять эти силы убитому горем человеку?
Мне казалось, что больше никто так не страдает и не страдал, что никто не понимает меня. Мама моя ушла рано. Я осталась одна. Из родственников никого больше нет. Я долго и мучительно переживала её уход. Считала, что это и есть то самое страшное, что может случиться в жизни. Как оказалось, есть вещи пострашнее…
Помните мультик про ёжика и медвежонка «Если меня нет»? Однажды дочь сказала: «Мам, не дай Бог с тобой что случится, я жить не буду без тебя». А как теперь мне жить без неё? – этот вопрос не давал мне покоя. Я была в отчаянии. Было такое ощущение, что я – дерево, которому обрубили все ветви. В одночасье всё просто рухнуло. Пустота… Ноль…
Вроде, ходишь, делаешь какие-то дела, отвечаешь на какие-то вопросы. Но…Тебя теперь тоже больше НЕТ.
«Самое тяжёлое во всех несчастьях – это необходимость жить дальше»
Жизнь для меня остановилась. Так казалось. Потому что я видела, что на самом деле жизнь как обычно кипела. И мне тяжело было слышать, видеть эту как ни в чём не бывало продолжающуюся жизнь вокруг. Шумную и беззаботную: на детской площадке по-прежнему щебетала детвора, у подъезда на скамеечке гоготали подростки, и, спрятавшись от палящего солнца, неторопливо шли по тенёчку под деревьями разморённые жарой прохожие.
Хотелось кричать: «Лю-ди-и-и-и! Вы что, ничего не понимаете?» Но миру было абсолютно все равно, что на моих родных двух человечков вдруг стало меньше. Это даже раздражало. Мне не хватало тишины. Хотелось «нежить»: закрыться дома и никуда не выходить. Хотя я понимала: жить надо ради сына. И понимаю теперь эту Божью милость и благодарю Бога: в сорок лет рождение второго ребёнка, спустя двадцать лет после рождения первого. Одна я, наверно, не справилась бы с такой невосполнимой потерей сразу двоих моих Ангелочков.
Жить и выходить из дома приходилось. На автопилоте. Ночью ты плачешь. А днём надеваешь очки и выходишь на улицу. Душа разрывается от боли,