боль.
«Успокойся! Успокойся!» – мысленно указал я ребенку, и вскоре она и впрямь притихла, а сердце ее перестало стучать.
Промеж того уже выпрямившийся Керечун, что-то торопливо, как он любил, докладывал Вежды. А Стынь медлительной поступью направился к девочке и куренту. Он остановился в полушаге от нас, и благодушно взглянув сверху вниз, усмехнулся.
– Девочка, – слышимо произнес старший брат, и я ощутил, как его взгляд проник в мозг дитя, что окутан был мной. Он миновал меня так и не приметив, хотя теперь я не стал выставлять завесу жаждая, абы меня распознали. Стынь, мог прощупать сам человеческий мозг, впрочем, поколь был не в состоянии выявить мое там присутствии или догадаться по мыслям ребенка, что он управляем более мощным созданием, для тех действ нужны старшие Боги али особая сцепка меня и человека. Да и потом способности брата, несомненно, оказались слабее моих и я, по-видимому, даже не задумываясь о том, прикрыл себя и мозг от как такового изучения.
Стынь также неспешно перевел взгляд с головы ребенка, не узрев в ней кроме сияния ничего странного, очевидно посчитав, что видит пред собой набирающуюся мощи искру, и, уставившись на курента, насмешливо досказал:
– Лихновец, зачем ты привел девочку. Ведь Господь Вежды, как распорядился. Паболдыри, мальчики, искры нашего Отца.
«Отца!» – коли б мог, я это провыл, простенал… а так лишь тягостно помыслил.
И уже не имя сил сиять, болезненно задрожал, поелику сердце девочки вновь принялось оглушительно стучать в груди, доставляя почему-то боль мне.
– Господь Стынь, но этот ребенком был помечен, и потому я его изъял с планеты. Он находился в указателе, выданном мне, – торопливо ответил Лихновец.
– Странно, – чуть слышно дыхнул Стынь и склонившись подхватив девочку под подмышки, поднял.
«Стынь! Стынь! Стынь! это я, Крушец!» – мысленно простонал я, теперь уже досадуя на собственные силы… досадуя на то, что не шевелятся мои губы… досадуя на то, что нет сцепки поколь меня и мозга.
Стынь был слишком юн, слаб в сравнении со мной. Он впервые видел лучицу в человеческой плоти и не ведал, как она выглядит, как сияет. Абы дотоль мой старший брат достаточно долго болел, и как итог не боролся за Дажбу, и также не прикасался к Кручу, в образе лучицы. Стынь, просто не понял кто перед ним, не сумел ощутить по юности, моего там присутствия. Он заглянул вглубь очей девочки, и я как обладающий особыми способностями, внезапно увидел полутемную, округлую залу пагоды. Высокий полусферический свод, который ноне точно растерял привычное сияние серебристых звезд. Они не просто перестали мерцать, а напряженно замерли, послав тусклые лучи света на зеркальные стены и, кажется, сдержав движение густоватой темно-серой материи, дотоль примостившейся ровными испарениями на глади черного пола.
Повдоль залы инолды колыхая, взбивая ногами те ровные слои дыма прохаживался