потому что существо, не имеющее физического тела, не способно ощущать физическую боль. А боль эта, была намного глубже. Острая и мучительная, словно награда за его новый дар, она пульсировала в нем, в каждой его частице и казалась, была больше самой Вечной Пустоты, в которой он жил.
В редкие моменты, когда боль отступала, он думал о том, кто он такой и в чем его предназначение. В этих коротких и долгожданных перерывах, он учился познавать себя и Вечную Пустоту. Он научился слышать и чувствовать, он научился понимать и мыслить. А когда снова возвращалась боль, он мог только терпеть, сжимаясь до размеров атома и ничего больше.
И все же он чувствовал себя взаперти в Вечной Пустоте. От того что он не мог видеть, он не мог знать насколько она огромна и потому она казалась ему тесной. Но все же, внутри горела надежда, что за ее пределами есть иной, более лучший мир. Светлый и огромный. Он не понимал, каким именно должен быть тот мир, что может стать для него спасением, но одно он знал точно, в том мире нет места боли.
Но, то была только надежда.
А что если за пределами этой пустоты ничего нет? Что тогда? Что если он не сумеет вырваться из нее, потому, что в самом существовании, как и понимании сознания, кроме него ничего нет? Нет никакого смысла, и он просто ошибка! Вдруг, все его существование и то, что он это понимает, всего лишь случайное, а от того и глупое стечение обстоятельств? Что тогда? Бесконечные скитания в Вечной Пустоте сквозь боль и отчаяние? Зачем он обрел этот дар, если он единственный кто может понимать это? Если он вообще единственный кто есть.
Он мечтал вырваться из своего заточения, по глупости своей и наивности не понимая, что тут он может все, что тут он Творец и что другого в бытие ничего кроме Вечной Пустоты нет и быть не может.
Спустя сотни лет он смирился, и постепенно Вечная Пустота стала казаться ему не такой уж и тесной. Наоборот, она стала для него тем, чем и была все время, когда он был безликим и неразумным сгустком энергии – ничем. Боль к тому времени уже совсем его не беспокоила, она отступила, забылась, притерпелась, и он просто дрейфовал в пустоте и просто был.
И вот однажды, он встретил кого-то, кто был очень сильно похож на него. Он его не увидел, не почувствовал, а просто понял что кто-то есть рядом. Его восторга не было предела. Он ликовал. Он хотел почувствовать его, коснуться своими частицами его волн, но не мог. А что если этот кто-то так же как он проплывает сейчас сквозь него и, понимая, что они рядом друг с другом, ощущает то же самое, но так же как он ничего не может поделать?
И когда стало ясно, что они удаляются и вот-вот снова потеряются в Вечной Пустоте, его настигло отчаяние. Он заметался в своем ограниченном, но бесконечном пространстве со скоростью обезумевшего электрона в кулоновском поле, стараясь сделать хоть что-то, хоть как-то коснуться того кто был рядом, хоть как-то дать понять ему, что он знает и чувствует его присутствие. И он должен был сделать это любой ценой. Он готов был на все ради этого, но не знал, что именно от него требовалось. Он не знал как!
И вдруг, в самый последний момент, что-то произошло. Кто-то другой, словно почувствовав его смятение, вернулся. Вернулся и каким-то образом сам впустил свои волны в его, а потом слился с ним, и это слияние разлетелось по его частицам с такой мощью, что казалось вместе с их взбушевавшейся энергией, содрогается сама Вечная Пустота. Сначала неизвестное чувство породило страх, и он испугался, что все это может убить его и, его не станет. А потом удивился. Удивился, что боится снова стать ничем. Когда же он понял, что опасности нет и это только еще одно новое чувство, то принял его и ощутил невероятное блаженство и гармонию.
С первого же раза, это чувство сделало его своим рабом. В одно мгновение ему пришло осознание того, что он больше не сможет существовать без возможности снова и снова испытывать это. Он даже не сразу заметил, что в момент слияния, их энергетические поля стали настолько сильными, что родилась сфера. Часть энергии второго, такого как он, испарилась, часть оказалась поглощенной им, а часть перешла в другое, совершенно необычное состояние. И теперь то, что породило их слияние, было чем-то совершенно новым и неизбежным, что когда он понял, что создал, вдруг предало его существованию настоящий, иной и истинный смысл.
Нематериальное стало материальным.
Это было первое творение, созданное им. Он может творить! Теперь он не просто безликая и бестелесная материя. В том, что он познал мысль, теперь есть значение, и он стоит на верном пути своего существования.
Но что ему делать дальше? Что делать со своим творением? Будучи разумным сплочением частиц, аполярно заряженных и сплоченных в многослойные поля, он прекрасно понимал, что из своего нефизического пространства, в котором он существовал, он стал прародителем чего-то в мире физическом. Вот только разница между ними, как минимум – Пространство и Время, отчет которого начался с момента его сотворения. А потому он не мог ни ощутить свое творение, не увидеть его, а просто знал, чувствовал и понимал, что оно есть.
А сфера тем временем жила.
Через несколько сотен лет, что стали жизнью только вокруг странного шара, который он мог лишь окутывать собой