расслабилась, действительно стало хорошо и как-то спокойно. А тот, удостоверившись, что с ней все в порядке, отошел, чтобы заняться своим делом. Что он делал, Даше видно не было, однако она слышала его голос, и голос держал ее в расслабленном состоянии, не позволяя снова скатиться в истерику.
Наконец она созрела задавать вопросы, и в первую очередь озвучила свое подозрение:
– А скажите на милость, почему такая странная поза?
Тут мужчина неопределенно хмыкнул – не поймешь, смеется он или просто так, потом выдал:
– Вы своими вчерашними подвигами вдохновили.
– Вы!.. Вы что, все заранее спланировали?!
– Нет, конечно, – ровно ответил он. – Перестаньте дергаться, снимаю.
Даша застыла, слушая, как щелкает затвор его фотоаппарата. Но невысказанное возмущение просилось наружу.
– И что, вы все свои модели фиксируете? – пропыхтела она.
Мужчина ответил просто:
– Да, – тон его был сухой, непреклонный и какой-то сдавленный.
Хотелось ей сказать, что странный он скульптор, но в этот момент его поглаживающие ладони снова коснулись ее, и опять наступило успокоение. Потом он еще несколько раз вращал платформу, на которой была закреплена Даша, снимал с разных ракурсов. Она стала уставать. Каким бы легким ни было ее тело, чтобы поддерживать его в той позе, приходилось напрягать мышцы. И этот момент Глеб немедленно заметил, потому что сразу прекратил работу и со словами: «Все-все, уже все» – стал снимать крепления.
А потом аккуратно помог подняться. Но от напряжения мышцы ныли и ноги не держали, тогда Глеб подхватил ее на руки и, продолжая шептать успокаивающие слова, понес вглубь помещения, туда, где оказалось кресло, которого она раньше не заметила.
В его руках было удивительно хорошо. Даша чувствовала себя одновременно и защищенной, и беспомощной, словно маленький ребенок. Но когда Глеб усадил ее в кресло, все еще не выпуская из рук, она вдруг ощутила в себе женщину. Его поджарое сильное тело влекло, вызывая неясные фантазии. Прикоснуться к его плечам, погладить казалось естественным, он же ее касался? Мужчина вздрогнул, а Даша подняла наконец на него взгляд.
Ей показалось или он действительно выглядел захваченным врасплох?
Грудная клетка поднималась от учащенного дыхания, сурово сжатые губы чуть приоткрылись, густые брови сошлись на переносице, а глаза словно омуты, в которые ее неумолимо затягивало. Кто знает, что бы вытворила Даша, но только Глеб очнулся первым. Посадил ее в кресло и отошел.
Стало как-то сиротливо и обидно. Не то чтобы она настроилась целоваться. Но да, она именно настроилась целоваться.
О-о. Стыд-то какой…
Однако он, похоже, всегда контролировал ситуацию, потому что сконфуженная Даша услышала:
– Ничего, не волнуйтесь, Даша, мышечная усталость скоро пройдет. Сейчас я вам соку налью.
Со злости на эту его невозмутимую заботливость так и тянуло сказать колкость, но Даша просто поблагодарила, пробурчав:
– Спасибо.
Пока она попивала яблочный сок, мужчина