Прими себя и полюби хотя бы перед смертью.
Аяз, ели ты действительно всегда находишься при моей падчерице, то ты знаешь что делать, твоя задача прекратить ее страдания и не дать ей погибнуть на алтаре у темного Бога. Посылаю тебе средство, которым ты с легкостью прекратишь ее страдания. После того как ты докажешь свою преданность мне, я тебя щедро награжу.
Темсущи вы готовы развязать войну против нашего народа, пусть будет так, нашим Богам удавалась сдерживать приход войны на наши земли, благо жертвам наших ратников ноги темсущи не топтали наши земли и не убивали простых жителей, я искреннее верю, что Боги нас уберегут. Поэтому прежде чем выступать на наши земли знайте, что наши ратники придут на ваши земли и будут мстить за каждого погибшего от вашей руки жителя Альбиониума.
Мать Кагана Альбиониума Сенвара»
Слезы посыпались из моих глаз, я упала на колени, жадно глотая воздух. Нож предательства, вонзившийся в мое сердце, только что уничтожил меня. Я закричала от той боли, что не могла больше сдерживать, я бросила склянку в костер, скомкав письмо, бросила подле себя. Боль разжигала во мне ярость, я кричала навзрыд, не узнавая собственного голоса. Я силой сдернула маску и отбросила ее в сторону и растянула ворот рубахи, что скрывал мою шею. Не поднимая головы, я продолжала выплескивать свою боль через рыдания. Вождь темсущи поднял с земли скомканный лист бумаги и зачитал вслух. Слезы боли и ярости сменил стыд и чувство безвыходности.
Дочитав последнее, он произнес.
– Да будет так, в безлунную ночь кровь девушки прольется в пещере Темреса.
Он снова скомкал письмо и бросил его в огонь. Я, уставшая от бесполезных рыданий, поднялась на ноги.
– Нет! – Яростно и довольно громко проговорила я. – Я не жертва.
Их вождь оглянулся и, усмехнувшись, сказал.
– Что может простая девчонка!? Твой отец мертв, а брат от тебя отказался, ты умрешь, а мы развяжем войну с Альбиониумом, чтобы прекратить убийства темсущи.
Я сделала пару шагов и подошла к вождю достаточно близко. Подняв голову, я проговорила.
– Во мне течет кровь сына Анул, я первый ребенок истинного Кагана и у меня намного больше прав на наследия моего отца.
Он испуганно стал всматриваться в мое лицо, различая игру тени и истинные черты моего лица. Он испуганно отпрянул от меня.
– Что ты такое? Это не возможно…
Я сделала еще несколько уверенных шагов поближе к костру, чтобы мое лицо было освещено, и каждый любопытный мог его увидеть.
Все что я так тщательно скрывала с детства, отрылось взору людей, каких принято считать врагами. Мои разные глаза, один бледно голубой, словно окутанный белой пеленой, другой зеленый намного ярче, чем бывает у серебряных людей. Левая часть лица, что чаще всего открывалась людскому взору, была лишь пятном белоснежной кожи, которая плавно переходила в светлую, но более насыщенную кожу, как у темсущи, по шее шли крупные и мелкие пятно насыщенной