можешь быть хорошим мальчиком.
– Нет, не могу! – с жаром воскликнул Чиро и вырвался из объятий матери. – И не буду.
– Чиро!
– Ты зря это придумала. Нам здесь не место!
– Нам негде жить, – возразил практичный Эдуардо. – Так что наше место там, куда нас отправит мама.
– Слушай брата. Это лучшее, что я могу сейчас сделать. Летом я заберу вас домой.
– Обратно в наш дом? – спросил Чиро.
– Нет. В новый дом. Может быть, мы переберемся повыше в горы, в Эндине.
– Папа возил нас туда, на озеро.
– Да, это городок на озере. Помните?
Мальчики кивнули. Эдуардо потер руки, чтобы согреть их.
– Вот. Возьми мои перчатки. – Катерина сняла длинные черные перчатки, доходившие ей до локтя. Надела их Эдуардо на руки, подтянула повыше, заправила под короткие рукава. – Лучше?
Эдуардо закрыл глаза. Тепло маминых перчаток поднималось от ладоней вверх, разливалось по телу, пока не окутало его целиком. Он откинул рукой волосы со лба – от пальцев успокаивающе пахло чесаным хлопком, лимоном и фрезией.
– Мама, а мне что? – спросил Чиро.
– Тебя уже согревают папины перчатки, – улыбнулась она. – Но ты хочешь еще и что-нибудь мамино?
– Пожалуйста!
– Дай руку.
Чиро стянул зубами кожаную перчатку. Катерина сняла с мизинца золотое кольцо и надела его сыну на безымянный.
– Мне его подарил мой отец.
Чиро посмотрел на кольцо. Причудливо изогнутое «С»[2] в овале тяжелого золота блестело в свете раннего утра. Он сжал кулак. Золотой ободок хранил тепло маминой руки.
Каменный фасад монастыря Сан-Никола выглядел неприветливо. Величественные пилястры галереи выступали на тротуар. Поверх громоздились статуи святых – на их лицах застыла фальшивая печаль. Эдуардо толкнул массивную дверь из ореха, очертаниями напомнившую ему шляпу епископа. Катерина и Чиро вошли следом за ним в небольшой вестибюль. Они немного потоптались на сплетенной из плавника циновке, стряхивая с обуви снег. Катерина подергала цепочку медного звонка.
– Наверное, молятся. Только этим весь день и заняты, – сказал Чиро, глядя в замочную скважину.
– Откуда ты знаешь? – спросил Эдуардо.
Дверь открылась. Сестра Доменика окинула их оценивающим взглядом. Низенькая, фигурой она напоминала обеденный колокольчик. Черно-белое одеяние до полу делало ее еще шире. Она уперла руки в бока.
– Я синьора Ладзари, – представилась Катерина. – А это мои сыновья, Эдуардо и Чиро.
Эдуардо поклонился монахине. Чиро быстро склонил голову, будто произнес краткую молитву. Ну ведь правда, на подбородке у сестры Доменики была премерзкая бородавка, и он бы с радостью помолился, чтобы та исчезла.
– Следуйте за мной, – велела монахиня.
Сестра Доменика указала мальчикам на скамью, на которой им полагалось ждать, а сама вместе с Катериной прошла в следующую