другого зверя, но только не для Ника: эту мордочку, эти глаза он сам нарисовал когда-то на своем сердце.
Подпись гласила: «Катлин. Цыганка. Моя самая первая ипостась. Родилась на юге Франции. Названа в честь матери, которая вскоре бросила дочь и мужа, сбежав с цыганом из другого табора. Катлин так и не смогла простить мать, поэтому мечтала о более-менее стабильной жизни. Когда юнец Николя, красивый и несерьезный, как его отец, пообещал на ней жениться… Нет, она его ждала. Она очень верила, но с каждым годом, с каждым днем эта вера таяла. Но когда Николя вернулся в ее жизнь, богатый и прекрасный, она соврала, что уже замужем. Она спасовала, она боялась испортить лису жизнь. Если он богат, зачем ему какая-то цыганка?.. Катлин прожила довольно долгую жизнь и покинула сей бренный мир, вернее, сие несовершенное тело, почти в шестьдесят. Весь табор считал ее сумасшедшей, помешавшейся от несчастной любви. И только мы знаем правду, Николя, ты и я: когда в нашем сердце угасает любовь, мы засыпаем. И лишь новый свет любви способен нас разбудить»
Лис несколько раз перечитывал эти строчки, раз за разом, и в его собственной голове вспыхивали воспоминания, одно ярче другого. Катлин, которую он веками жаждал забыть, пришла к нему снова ниоткуда, такая же легкая и прекрасная, как была.
***
Конец 15 века, Франция
Рыжий лис с желтыми глазами сорвал белый, будто фарфоровый ландыш, на лепестках которого еще блестели жемчужинки росы. Было ясное утро; солнце – большая золотая птица, – еще не успела взлететь совсем высоко, чтобы осушить на траве и цветах ночные слезы луны.
– Николя! – послышалось из-за деревьев, оттуда, где примостились цепочки кибиток и доносился запах костров. – Николя, где ты?
Голос был звонкий и принадлежал юной худенькой лисичке в синем платье.
– Я здесь, Катлин!
– Где?
– Здесь, Катлин, здесь! – отозвался лис, пряча ландыш за спину.
– А я уж думала, куда ты запропастился, – делано сердито сказала подошедшая лисичка, сминая весеннюю траву босыми лапками.
– Искал тебе подарок! – серьезно ответил Николя.
– Подарок? В лесу?
– Да. Смотри!
Лис протянул Катлин драгоценную находку.
– Первый ландыш в этом году, такой же нежный и красивый, как ты!
– Ну ты скажешь! – смутилась лисичка и приколола цветок к корсажу. – Я – просто цыганка, а это – просто цветок.
– Нет, не просто. Это – моя к тебе любовь. Помяни мое слово, когда-нибудь именно ландыш станет символом счастья!
– Ай, еще один предсказатель на наши головы!
– И нечего смеяться!
– Ах, нечего? Тогда погадай мне! Ну, давай!
Катлин протянула переднюю лапку. Лис погладил ее ладонь пальцами и начал тем же тоном, каким говорили в таборе все лисицы, умеющие гадать:
– Ну-ка посмотрим… Линия жизни широкая, как река – это значит, ты сильная. К тому же, она двойная – это сулит успех и богатство. Ой, ты посмотри! Ай-ай-ай, с ума сойти…
Николя