с немцами, с немецкими делегациями. Мне приходилось возить их по городу в грязных пазиках, и они могли сами видеть нашу грязь и неухоженные улицы. Мне было страшно стыдно и, приезжая куда-нибудь в Берлин, я пыталась найти грязные места и показать их немцам. Мол, смотрите, вы тоже грязнули.
Это сейчас я понимаю, что таким образом я защищалась, пыталась как-то оправдаться. А немцы просто пожимали плечами: ну ничего, тут стройка, все уберется со временем.
До немецкой чистоты нам еще очень далеко. Слишком мы безалаберные, слишком не любим смотреть в будущее хотя бы на несколько лет вперед. Живем здесь и сейчас. И всё. И повсюду – грязные поймы рек, замусоренные овраги, битое стекло в лесу.
В Каире это бросается в глаза еще сильнее. Потому что жарко. Все портится очень быстро. И служб, отвечающих за уборку, мне кажется, хронически не хватает. А люди, живущие здесь, привыкают. Они не видят этой грязи. А я вряд ли смогу к этому приспособиться.
Я уже сказала, что каждый переход улицы здесь испытание. Из-за того, что опасно, мужчина может взять девушку за руку. Так что не удивляйтесь, если ваш местный друг будет без конца переводить вас через дорогу. Он будет просто счастлив от этого.
И опять я вспоминаю Россию и мои школьные годы, когда я была на сто процентов уверена, что моя страна самая лучшая. У меня самое счастливое детство! А по вечерам бабушка мне вычесывала вшей, потому что педикулез был очень распространен в школах. Мою подружку Ольгу по этой причине просто остригли наголо. И она, 11-летняя девчонка, куталась в платок и тайком ревела, потому что ее обзывали вшивой.
Ах, мое детство!
Странно, что оно вспомнилось мне здесь, в Каире!
Может, уже ностальгия?
Да, есть желание поменять билет и побыстрей вернуться в родную Сибирь. Но я еще не разобралась, почему я здесь и зачем мне все это нужно.
А значит – подожду. Сейчас смахну слезу и похромаю на кухню заварить себе кофе. Благо, его я прихватила с собой.
Кофе в стакане. Написала Нинку: пожалей, мол, подружка, чего-то я кисну.
Захотелось написать и далекому мужу: мол, пожалей и ты.
Если честно, то сегодняшние мои раны, а они просто ужасны, я показала бы только ему, детям и подружке Нинке. Это, я думаю, и есть высшая степень доверия. И любви, наверное.
Так почему не напишу?
Я знаю, что в ответ получу не слова поддержки, которые мне сейчас просто необходимы, а конструктивное предложение по решению проблемы. Холодное и отстраненное. И я снова почувствую себя полной идиоткой и начну переживать, почему меня, такую хорошую и терпимую, не любит муж. Так что я оставляю эту затею. Как-нибудь сама.
Прихлебываю кофе. И реву. Наверное, хорошо, что никто не видит. Сосед устроился на балконе. Здесь же его голуби. Мне кажется, он счастлив.
Соседка выгнала подышать козу. Тоже по-своему счастлива.
Лишь я копаюсь и копаюсь в себе, пытаясь разобраться в истоках моих переживаний, понять, а какое оно – счастье?
И было ли оно?