когда узнает, что её Кирочка не брезгует со старушками в постельке кувыркаться, ради меня любимой. Посмотрим… Главное узнать, кто она и где живёт. А там уж…»
И она уснула, переполненная жаждой мести.
Глава 35.
«В чужом глазу и соринку видно, а в своём и бревно не заметно»… Кто не знает эту простую и старую, как мир поговорку. Вот только слова словами, а на практике трудно, а порой и невозможно воспользоваться мудрым советом. Да, и нужен ли этот совет, будь он хоть трижды умным, когда душа горит, перед глазами любовная дымка, а тело бросает то в жар, то в холод от страсти, бурлящей внутри…
Женщины сдерживали себя ровно до того момента, пока не хлопнула входная дверь, оповещая, что единственный зритель исчез с горизонта.
Первой в волосы ненавистной девки своего обожаемого сына вцепилась Кристина Олеговна, но Оля не растерялась и тоже запустила свои руки в волосы женщине, которая посмела оскорблять её в её же собственной квартире.
Так пыхтя и осыпая друг друга проклятиями и различными нецензурными словами, которые они постеснялись бы употреблять при Диме, дабы сохранить перед ним приличный и благовидный вид, они простояли минут пятнадцать. Возможно эта демонстрация силы и знаний русского нецензурного языка продлилась бы и дальше, но неожиданно Оля так заковыристо обозвала Кристину Олеговну, что та ойкнула от неожиданности:
– Уж не из Ждановки ли ты? – удивилась женщина.
– Моя бабушка из Ждановки. Я у неё до десятого класса каждое лето проводила.
– А бабку не Ирой Петровной случайно кличут?
Оля застыла, даже хватку ослабила:
– Откуда знаете?
– Так ты Ольга. Девчонка, которая вечно с зелёными коленками расхаживала.
– Ну, да, – растерялась девушка.
– А я тётя Кристина, соседка твоей бабки, мои родители жили в доме напротив, пока не умерли. Вот мир-то тесен.
Кристина Олеговна отпустила Олю и та, ошарашенная заявлением женщины, тоже выпустила её волосы из рук.
– А я слышу слова знакомые. Да и за волосы ты тянешь, как Ирина Петровна, – прокомментировала Кристина Олеговна.
– А вы с бабушкой? – подозрительно посмотрела на неё молодая женщина, не договорив.
– Ой, – махнула рукой та и загадочно улыбнулась, – чего только в жизни не было.
Женщины тяжело дыша по-новому смотрели друг на друга: Оля восторженно, сколько историй она слышала от бабки о хитрой соседской девочке, которая и по садам лазила, и сено в сарае поджигала, и с моста прыгала, тогда как даже самые смелые ребята отказывались; Кристина Олеговна надменно, что выросла конечно девочка, ничего не скажешь, но Димочке всё равно не чета, больно амбициозная и прожжённая жизнью.
– Может чаю? – смущённо произнесла Оля, подумав о том, что не мешало бы и одеться, не хватало, чтобы до бабки сплетни дошли, а она уж по всем родственникам разнесёт, какая её внучка бесстыжая, да неблагодарная, всё-таки бабушка она по отцу, а родители хоть и давно в разводе, но грызутся так, как будто никак не разведутся.
– Может и чаю, – усмехнулась