и в нос отчетливо ударяет слабый запах сладкого шампанского.
Дверь распахивается. Мое сердце уходит в пятки, но поддельная улыбка крепко пристает к губам, будто ее высекли ножом на застывающей глине.
– Ангелина! Как давно ты к нам не заходила, дорогая!
На несколько секунд, которые провожу в аккуратных объятиях тети Светы, мамы Богдана, улыбка становится искренней. Сердце чуть сбавляет сумасшедший ритм, и я приобнимаю Светлану Анатольевну в ответ.
– Здравствуйте! – произносим мы с Мари в один голос. Мой слегка дрожит, но Мари говорит, как и всегда, звонко и четко. Она-то привыкла участвовать в авантюрах.
– Марина, привет, – переводя взгляд на подругу, улыбается тетя Света. Она стягивает с плеча кухонное полотенце и кивком приглашает нас пройти. – Вы к Богдану?
Мы с Мари даже не переглядываемся и в унисон выдаем:
– Он дома?
– В своей комнате, – кивает хозяйка, а спустя секунду ее улыбка вмиг слетает с губ. Женщина настороженно прищуривается и совсем тихо спрашивает: – Он что-то натворил? Вы просто так давно не были у нас, а тут…
– Д-дела были, – с наигранной грустью трагично вздыхаю я.
Мари поддерживает легенду, бодро кивая:
– Экзамены, выпускной, поступление…
– Ах, ну да, – понятливо кивает тетя Света, и мне вдруг становится очень совестно.
Богдан поступил как козел, но его мама всегда относилась и ко мне, и к Мари, которая в средней школе тоже начала общаться с Богданом, с теплом и добротой. Страшно представить, сколько мы выпили чая и съели пирожков за столом Герасимовых за все время, что дружили с Богданом.
– Останетесь на ужин?
С кухни заманчиво пахнет жареной курицей, но задерживаться в этой квартире нет ни желания, ни смелости. Каждая секунда здесь ощущается иначе: будто я нырнула в старую жизнь как в смолу. Здесь все пропитано прошлым, ведь за два года в доме Герасимовых почти ничего не изменилось. Те же бежевые обои, мебель из светлого дерева, мягкий ковер в коридоре, на котором так и хочется поваляться…
– Мы торопимся, – с притворной досадой выдыхает Мари, как бы невзначай почесав висок, до которого почти дотягиваются яркие стрелки.
Тетя Света будто только сейчас замечает броский макияж подруги, и мне кажется, что в ее светлых глазах всего на миг проскальзывает сожаление.
– Тогда идите к Богдану. Он у себя.
Квартира Герасимовых по планировке точно такая же, как и наша, но только зеркально отраженная. Комната Богдана имеет такое же расположение, как и моя. Раньше я часто бывала у него в гостях, и сейчас ноги несут в комнату бывшего друга почти по инерции.
Мне будто снова пятнадцать или шестнадцать, и я впервые влюблена…
Мягкое касание Мари возвращает в реальность. Подруга ободряюще сжимает мою руку, когда мы доходим до двери, со стороны коридора обклеенной яркими постерами. Ничего не изменилось с тех времен. Даже красный круг с кричащим «STOP» на месте.
– Приступаем к начальному этапу? – спрашивает Мари и толкает дверь быстрее, чем я успеваю воскликнуть: